– Умерли? – я и не думала поднимать голову, а спрашивала монотонно.
– Да.
– Расскажите.
– Расскажу, если признаешься, что тебе интересно. Не люблю рассказывать тем, кому неинтересно.
– Мне интересно.
Он долго молчал, потом все-таки ответил:
– Я попал в детский дом в четырнадцать. Почему-то считается, что нет ничего хуже того, когда родители отказываются от младенцев и бросают их на попечение государства. Но на самом деле все не так, они с рождения другой жизни не знают, они сразу растут в этих условиях. Нет ничего хуже, чем быть любимым ребенком, отличником, победителем олимпиад по математике и постоянным участником школьного шахматного кружка, главной гордостью и предметом обожания папы-инженера и мамы-преподавателя философии, а потом вдруг все потерять. В четырнадцать лет перестроиться почти невозможно.
– Что с ними случилось?
– Ты будешь смеяться. Грабители. Залезли в дом. Отец быстро сообразил, я смог убежать через пожарный выход. Полетел по улице, кто-то из прохожих меня выслушал и вызвал полицию. Полицейские не особенно спешили, к их приезду уже было два трупа, но грабителей задержали и посадили. Из той истории я вынес первый урок: закон не может защитить.
– Странно, что вы не вынесли другой урок: грабители – зло. И не решили стать полицейским, который бежит на место преступления и спасает людей.
– Это на поверхности, Юль. А в сути другое: не грабители, так хулиганы, пьяные соседи или просто шизофреник, забывший принять лекарство, – любой может обидеть любого. Невозможно обидеть только того, кто достаточно силен, чтобы мог обижать сам.
– Я не буду осуждать, и уж точно – смеяться. Не представляю, какие выводы должен был сделать ребенок на вашем месте. И что произошло дальше?
– Дальше я оказался единственным ботаником в мире, где отбирают завтраки и бьют за прямые взгляды. Пару меня раз били даже за пятерки по математике. Не потому что дети злые, но никому не нравится чувствовать себя идиотом. Они мне дали второй урок: если хочу выжить, то точно не должен противопоставлять себя коллективу. Вряд ли я стал как они – никогда никем не любимые, но научился притворяться таким, как они. В итоге все наладилось, обзавелся приятелями, хотя так и не избавился от славы нытика и обладателя «самой тонкой кишки». В колонию я загремел за компанию – стоял на стреме, у меня бы в те времена духа не хватило взять в руки нож. Срок дали небольшой, но мне и его хватило. Вот тебе и третий урок: хочешь вырастить из сомневающегося преступника – помести его в соответствующую среду. Там я окончательно разучился бояться, жалеть себя, обзавелся первыми полезными связями. Далеко не все там кретины, далеко не все – запутавшиеся отморозки. Многие уже ходили под структурой, для них эти отсидки – как аттестат об окончании школы. В общем, к выпуску из детского дома я наконец-то нарастил и нужный характер, и окружение, и потом уже не действовал бездумно. Что за чушь – рисковать ради пары сотен рублей, обирая прохожего в подворотне? Вообще любое навязывание услуг – в долгосрочном периоде тупик. В мире столько спроса, который можно удовлетворять. Такой же рынок, как и все другие, только в тени. Здесь тебе и перспективы роста, и настоящие деньги, и куда меньше шансов улететь на зону. Пойми правильно, моралью я не руководствовался. Я пошел в институт, а не грабить прохожих и угонять тачки только по той причине, что это было умнее и выгоднее.