У Таррэна похолодели руки, а перед глазами во всех подробностях встала жутковатая в своей реальности картина, когда этим утром пылающая «Огнем» Белка чего-то ждала от озадаченного дракона. И медленным, едва понятным движением очерчивала своими клинками… поединочный круг! Или круг смерти, как называют его по обычаю эльфов!
— Нет! — Он взлетел со своего кресла, подхватив жену на руки и притянув к себе так, чтобы видеть ее глаза. Чтобы заглянуть в них и убедиться, что она пошутила. Чтобы спеленать по рукам и ногам и никогда больше не отпускать. — Нет, Бел! Ты слышишь?! Я тебя не пущу!
Элиар с изумлением уставился на побратима, но вскоре тоже спал с лица: начатый этим утром поединок так и не был закончен. А уж такую причину для отложенной войны даже драконы сочли бы уважительной.
Таррэн наконец сумел заставить жену посмотреть прямо, но, когда это произошло, ему стало холодно. Холодно и страшно, потому что это не Белка на него сейчас смотрела — это смотрела драконица из его снов. Та самая. Великая Мать, которая когда-то погибла от рук собственных детей.
На какой-то миг Элиару показалось, что сейчас случится что-то страшное. У Таррэна так жутко изменилось лицо, что светлый всерьез опасался — взорвется. Или ударит кого-нибудь. Или же вспыхнет «Огнем», безрассудно испепеляя все вокруг: себя, отца, друзей и всех тех, кому не повезет оказаться рядом. Но у него только глаза загорелись какими-то болезненными искрами да лицо застыло, словно восковая маска. Тогда как руки сами собой разжались и позволили Белке встать на ноги.
Никто не видел ее лица — она стояла спиной, пристально глядя на пошатнувшегося от какой-то мысли мужа. Но ллеру Адоррасу, успевшему понять немного больше, чем светлый, с лихвой хватило и того выражения, которое появилось на лице у темного лорда, — обреченность пополам с бессильной ненавистью и пониманием, что ничего уже не изменишь.
Конечно, они оба знали, что именно предложила Белка и кто должен вызвать униженного дракона на поединок. Понимали, зачем это нужно. И остро сознавали, что вряд ли удастся заинтересовать Создателей чем-то иным. Белке придется вызвать его, чтобы дать шанс уцелеть остальным. Вызвать, чтобы его месть или свершилась наконец, или же не случилась никогда. И чтобы сам поединок стал тем единственно неоспоримым условием, ради которого обозленные драконы согласились бы выслушать требующих суда чужаков.
А ведь это действительно будет суд. Суд богов, на котором станут равны драконы и созданные одним из них полукровки. А главными спорщиками, как и положено, станут двое: оскорбленный неудачей дракон и его маленькая, но очень опасная противница.