В коридоре слышен какой-то шепот, и я в спешке натягиваю на себя одежду, отчаянно желая поскорее покинуть эту комнату. Я резко распахиваю дверь и обнаруживаю Сабину, переговаривающуюся с Джонсом.
Две пары глаз смотрят на меня, пораженные внезапным появлением.
– Чем мы можем быть полезны, мисс Прайс? – спрашивает Джонс, а его голос звучит официально и сдержанно.
«Здесь его место, – проносится у меня в голове, – в этом сдержанном, чопорном доме».
– Нет, спасибо, – говорю я, – просто никак не могу прийти в себя.
Сабина замечает книгу, зажатую у меня под мышкой.
– Здесь собрана потрясающая библиотека, – произносит она. – Пойдемте со мной, я покажу.
Мы вместе проходим сквозь тихие коридоры и безмолвные комнаты. Повсюду в этом замке я чувствую себя под чьим-то пристальным наблюдением. Невидимый взгляд пронзает меня насквозь, пытается прочитать мою душу, и я начинаю его искренне ненавидеть.
Здесь есть нечто.
Нечто.
– Вы чувствуете себя здесь в безопасности? – вдруг спрашиваю я, когда она распахивает передо мной двери библиотеки.
Она в изумлении смотрит на меня.
– Конечно же, мисс Прайс, – отвечает она глубоким грудным голосом, – а вы разве не чувствуете?
– Прошу, называйте меня Калла, – говорю я, стараясь избежать ответа на заданный вопрос, следуя за ней в комнату.
Со всех сторон меня окружают полки с книгами, они опоясывают все пространство от пола до потолка.
– Я разожгу камин, чтобы разогнать утреннюю прохладу, – произносит она, пересекая комнату и опускаясь на колени перед красивым камнем.
Я отхожу от нее подальше, чтобы избежать неприятных вопросов, и прохожу между рядами книг, рассматривая их корешки, но, естественно, она о своем вопросе не забыла, и, когда я оборачиваюсь, она стоит за моим плечом.
– Присядь у огня, дитя.
Эта фраза звучит, как простой совет, но она притягивает меня за локоть, и я быстро оказываюсь перед полыхающими языками пламени. Она устраивается рядом со мной, а ее глаза кажутся мне завораживающе магнетическими.
– Почему ты не чувствуешь себя здесь в безопасности? – спрашивает она. – Что-то случилось?
Мои брат и мать погибли.
Это то, что мне хочется сказать ей на самом деле.
Но я не произношу это вслух, боясь, что это прозвучит странно, и вместо этого тяжело сглатываю.
– Ты чувствуешь себя виноватой за то, что осталась в живых? – продолжает она, и ее вопрос попадает прямо в точку, проникает в самое сердце.
Я снова сглатываю.
– Все в мире имеет свою причину, все происходит так, как должно быть. Ты осталась жива, потому что так должно было случиться. Ты не должна корить себя за это.