Его руки крепко прижимают меня к груди, от него так приятно пахнет, этот запах такой знакомый и родной, мне остается только закрыть глаза.
– Ты в порядке, – говорю я ему, но скорее убеждаю в этом саму себя, – с тобой все хорошо.
– Да, я в порядке, – отвечает он в замешательстве, а его ладонь мягко поглаживает меня по спине, – ты что-то увидела?
Да, я увидела его имя, выгравированное на камне в мавзолее, и от этого меня пробирает дрожь, я пытаюсь стряхнуть с себя эти воспоминания, выкинуть его прочь из моего сознания.
– Нет. Я… ничего не видела.
Он держит меня в своих объятиях еще несколько минут, а затем смотрит на меня сверху вниз, заправляя выбившиеся пряди моих волос за уши.
– Ты в порядке? Тебя не было несколько часов.
Часов? Как такое вообще могло случиться? Небо надо мной начинает вращаться, и единственное, что помогает мне удержаться на ногах, – это его крепкая грудь, к которой я прижимаюсь всем своим телом.
Я слышу биение его сердца, и оно колотится слишком быстро, потому что он напуган.
Его тревожит мое поведение, потому что он боится за меня, потому что он узнает все эти симптомы: ему уже доводилось видеть их раньше.
– Все хорошо, Калла, – бормочет он, но в его голосе я отчетливо слышу беспокойство, – все хорошо.
Но по его голосу я прекрасно слышу, что это не так.
Сумасшествие часто имеет генетическое происхождение.
Я кролик.
И я безумна.
Дэр обнимает меня за плечи, когда мы возвращаемся обратно к дому, но я кожей чувствую, как он бросает на меня короткие взгляды время от времени.
– Хватит, – наконец говорю ему я, когда мы проходим через сады, – со мной все нормально.
– Хорошо, – соглашается он, – я знаю, что ты в порядке.
Но он понимает все даже лучше, чем я, и ему прекрасно известно, что это неправда.
Сабина стоит на коленях перед дверью библиотеки, копая тяжелую английскую почву; она поднимает на нас взгляд из-за плеча. Когда она видит мое лицо, ее глаза сужаются, и она поднимается на ноги.
– Вы в порядке, мисс Прайс? – спрашивает она своим грудным голосом.
Мне хочется солгать ей, сказать, что все хорошо, но я точно знаю, что она видит изменения, которые во мне произошли. Если честно, когда она вглядывается в меня своими темными глазами, я уверена, она может читать мою душу, словно открытую книгу.
Я в замешательстве, и мое тело на минуту застывает на месте, а глаза бессмысленно вглядываются в ее лицо.
Она ловит мой пристальный взгляд и пожимает плечами.
– Я румынка, – произносит она, словно пытаясь мне что-то объяснить, а видя непонимающее выражение моего лица, она продолжает: – Я приехала из Румынии. Я цыганка. И я не стыжусь этого.