Лето у моря (Бронская) - страница 60

Я часто думаю о том, зачем вообще мы с нею встретились? Терзаюсь вопросом: почему все случилось именно так и именно с нами? Ответов, разумеется, не нахожу. Знаю одно: мы были счастливы. Пусть недолго, но все-таки были. Наше счастье казалось слишком необъятным, слишком безоблачным, а хорошее, как известно, порой обманчиво и неверно: оно приходит внезапно и исчезает, когда ты к этому совершенно не готов. Тогда мы не думали об этом: нам нужно было успеть насладиться друг другом и этой жизнью. А вот потом… Не скрою, мне было невыносимо трудно. Но я держался изо всех сил. Это было особенно непросто ночами, летними ночами: шум моря, легкий ветерок, ее образ, образ моего друга — они часто приходят ко мне вместе — и воспоминания, воспоминания, воспоминания…

Возможно, кому-то моя история покажется чересчур слезливой, чересчур сентиментальной, но не судите слишком строго: ведь это все-таки была любовь. И дружба. Те самые настоящие любовь и дружба, о которых пишут в книгах, которым посвящают стихи, ради которых живут, из-за которых умирают. По крайней мере, я так думаю. Воспринимайте прочитанное здесь как мою исповедь. Все случившееся осталось в далеком прошлом, уже ничего не вернешь назад, не изменишь, не скажешь иных слов, не совершишь других поступков. Казалось бы, чего грустить? Но вечерами, особенно сейчас, когда я пишу эти строки, ветер заносит в мое открытое настежь окно запах моря, нашего с ней моря; мне даже слышится ее ласковый голос, ее негромкий смех. Порой он переплетается с говором Тима, как будто они беседуют друг с другом. Может, это означает, что где-то там они встретились? Я был бы бесконечно рад этому. А весной, когда распускается сирень, отвергнутая моей любимой после того, как я поведал ей одну грустную английскую пословицу, я чувствую тонкий аромат нежнейших лепестков, и мне кажется, что моя родная рядом, со мной…

Я все выдержал. Теперь со мной лишь моя память. Но воспоминания уже не приносят боли — разрывающей душу боли, которую, как кажется, ничем не унять, не залечить. Время хороший лекарь, и воспоминания о ней и о нем теперь просто всегда со мной, во мне, они приросли намертво, они — часть меня.


Был самый обычный конец весны 1984 года. Вчера лил дождь сплошной серой стеной, а сегодня утром в небе ни облачка. Вот что значит месяц-май, вестник приближающегося лета! Если бы подобное случилось в октябре, я уверен, дожди зарядили бы на неделю, а то и дольше: с осенью не поспоришь.

Оставив «Бьюик» на парковке, я взглянул на часы и торопливо пошел вверх по Оксфорд-стрит к нашему магазинчику. В семь часов утра на всегда оживленной улице было непривычно тихо: большинство магазинов еще не открылись.