— Вот… Я сразу заметил, что эннэми очень резв. И это значит, что либо в его скафандре имеется экзоскелет с усилителем мышц, либо на их родной планете гравитация, как минимум полтора «g».
— Тишка… — Аня демонстративно зевнула, прикрывая рот ладошкой. — А ты не мог бы просто сказать, что собираешься делать. Опуская научные выкладки и обоснование. Пока я не уснула. Имей в виду, если это случится — тебе придется нести меня в спальню.
— Да хоть сейчас…
— Я тебе дам «сейчас». Рассказывай… Только покороче.
— Понимаешь, Ань. Ведь до сих пор никто эннэми ни разу не видел. Империя воюет с врагом, который неизвестно как выглядит. А у нас появился уникальная возможность схватить чужака и «познакомиться» с ним поближе. Но есть одна проблема — до сих пор, при малейшей угрозе пленения, они убивали себя. И не просто убивали, а дезинтегрировались. Не оставляя даже кучки пепла. Поэтому, если мы хотим заполучить эннэми живьем… или, хотя бы пригодным для осмотра и анализа…
Девушка снова вздрогнула и с удивлением заглянула парню в глаза.
— Как ты… Удивительно даже. Мне порой кажется, что я совсем тебя не знаю. Всего несколько дней прошло… А впечатление, будто рядом не сверстник, а сослуживец отца. Похоже, ты вместе с кителем, тогда нечто большее получил, чем карнавальный наряд…
— Это хорошо или плохо?
— Не знаю… — девушка растерянно сморгнула. — С тобой хорошо, спокойно… Но иногда ты словно чужой становишься. Вот как сейчас… Разве может семнадцатилетний парень вот так спокойно говорить об убийстве?
Тихон потер подбородок, подумал, потом ответил.
— Для тебя я тот же, что и был… Провинциальный увалень, по уши втюрившийся в столичную красавицу, — произнес с напускной насмешливостью. — А серьезность… Наверное, потому что теперь это моя работа. А я с детства привык относиться к своим обязанностям основательно. Ведь переделывать то что я напатрачу будет некому. В поле, в мастерской или здесь… Какая разница. Понимаешь?
— Да… — Аня ласково погладила парня по щеке. — Нам рассказывали на уроках психологии, что в экстремальных ситуациях дети взрослеют мгновенно. А куда уж экстремальнее, чем у нас?
— Будет тебе, — Тихон обнял девушку. — Выберемся. Надо лишь подождать, пока Гулливер закончит свои подсчеты. А мы, к тому времени, пленим эннэми… и вернемся домой героями и с ценным трофеем.
— Думаешь?
— Точно знаю, — твердо ответил фон Виден. — По-другому и быть не может. Потому что иначе все становится бессмысленным. А это неправильно.
Слабый аргумент, но в данном случае тон имел большее значение, чем слова.