У него была одна цель — обезвредить врага. Во-первых, — чтобы обезопасить себя. Во-вторых, — упрочить положение в глазах аборигенов. Что было весьма важно, учитывая тот печальный факт, что пока совершенно неизвестно, сколько времени понадобиться Гулливеру на расчеты. И если уж им с Аней предстоит здесь задержаться на месяцы… или годы, то лучше иметь в соседях не просто приятелей или друзей, а — верных и преданных клиентов* (*Клиент (от лат. cliens, множ. clientes) — в Древнем Риме свободный гражданин, отдавшийся под покровительство патрона и находящийся от него в зависимости).
И вот только теперь, когда задача была почти выполнена, — оставалось только уничтожить капсулу, чтобы гарантированно устранить работу вражеского маяка, и объясняя старейшине, почему так важно сохранить жизнь пленнику, — Тихон впервые по-настоящему задумался над открывающимися возможностями.
Ведь если, с помощью уникальных телепатических возможностей аборигенов, ему и в самом деле удастся наладить контакт с эннэми…
Тихон даже остановился, и машинально провел тыльной стороной ладони по лицевому щитку, словно это могло вытереть вспотевший лоб. Оценил комичность ситуации и снял шлем…
— Ф-фу…
Фильтры гермошлема совершенно не препятствовали свободному дыханию, даже наоборот — по мере надобности насыщали смесь активными ионами кислорода, но все же не могли заменить удовольствие от ощущения влажной кожей лица легкого дуновения ветра.
— Сделал дело — гуляй смело…
* * *
Теперь стало понятно, почему Аня прошмыгнула у Тихона над головой и унеслась к яхте. Он думал, что девушка все еще сердится, а оказалось — ей просто нужно было время в личных целях…
Вопреки выволочке, сделанной на повышенных тонах в эфире, «страна» встречала героя цветами, объятиями и поцелуями.
Одетая в самое красивое праздничное платье, соорудив на голове весьма замысловатую конструкцию… назвать прической это произведение парикмахерского искусства не поворачивался язык… Аня вышла Тихону на встречу, почти как царственная особа. Но важность выдержала всего лишь несколько секунд, а потом — наплевав на платье, прическу и дюжину посторонних глаз, с радостным визгом повисла у него на шее, плача, целуя и шепча при этом:
— Ты представить себе не можешь, как я волновалась! Лучше б я приманивала эннэми, а ты — стрелял…
Чем такая рокировка лучше, Тихон не смог понять. Да, в общем-то, и не сильно старался. Целовать девушку было гораздо приятнее и интереснее. При чем, сейчас это чувство, оказалось во много раз мощнее, даже самой первой минуты. Он едва сумел справиться с нахлынувшим желанием и освободиться из объятий.