Короче, все в зале поняли: меня можно не любить, но связываться со мной – себе дороже.
- Ваше величество, - неожиданно очнулся какой-то благообразный старичок. Судя по некоторой отрешённости во взгляде – из тех, кого больше заботит не король на троне (такой мог легко застать ещё и моего прадеда), а чтобы не нарушался привычный распорядок дня. – В зале трупы. Прикажете их убрать?
- Проверить, есть ли среди них живые, - распорядился я. – Если найдутся – оказать первую помощь и найти, где там пропадает этот чёртов лекарь! Мёртвых – унести и похоронить с почестями.
Я огляделся. Разбитые стулья, лужи крови, миска со злосчастным салатом на полу...
- И это всё тоже убрать, - приказал я. – А мне принести свежей еды. Из-за этих заговоров я всё ещё голоден. Живо!
И мёртвая тишина разом обратилась новой суматохой. По залу забегали слуги; кое-кто из придворных умудрился смыться под шумок, но большинство всё же не уходили, пытаясь, видимо, понять, что же будет дальше и чего от меня ждать.
Я заметил, что в числе ушедших была и моя жена. Неужели она тоже была вовлечена в заговор? Или ей просто стало дурно от всего пережитого? Нужно будет повнимательней к ней приглядеться, поговорить... Но это потом.
Пять минут спустя, когда столы были подняты, и на них расставили новые кушанья, я сделал всем оставшимся знак сесть и поднял наполненный вином бронзовый кубок, украшенный сложным вензелем.
Мне было слегка страшно - я ведь не готовился к такому, никогда не думал о таком! Но настоящий король сказал бы речь. А значит, и я должен был сказать. Лишь бы не облажаться!
- Я надеюсь, что то, что произошло здесь сегодня – окончилось, - произнёс я. Все вокруг жадно ловили мои слова – от высокородных сановников до полотёра, что подчищал остатки отравленного салата. – Я надеюсь, что это так, потому что знаю – все вы верные дети своей страны и все хотите для неё только блага. И даже если кто-то видит это благо по-другому – пусть он помнит о власти решать, что дарована только королю. И тогда король будет помнить о его праве высказывать предложения.
Видимо, мой предшественник и правда не произносил таких длинных и сложных речей. На лицах и большинства были непонимание и испуг. Но делать нечего, и я продолжал.
- Если же кто-нибудь забудет о священной клятве служить королю, то мне придётся ему напомнить. Так же, как я только что напомнил об этом предателю-епископу.
Некоторые за столом потерли челюсти.
- И я рад, что в этот тёмный час вы поддержали его, а не меня, - теперь во взглядах отразилась ненависть. К счастью, не во всех, и я старательно запомнил тех, у кого глаза сверкали яростнее всего. – А значит, мы все тут сидим в кругу друзей, и вы все мои верные соратники.