– Вынужденных?
– Именно. Я не беру в расчет тех, кто привык к адюльтерам. Я расскажу о себе.
Чем была вызвана подобная откровенность, принц не мог понять до сих пор. Он знал, какие узы связывают его отца и лорда Сайриона, но никогда не примерял их на себя. Лорд Миал – ближний круг императора, а не его. Пусть ему многое позволялось в отношении их высочеств, однако все держалось в рамках приличий. Между ними существовала стена, которая рухнула во время поездки в Лорвей.
Кто бы мог подумать, что всегда холодный лорд Миал нежно любил свою жену? По его словам, ей позволялось все.
Мы воспринимаем слабости наших женщин со снисходительностью старца, – заявил Сайрион. – И это наша большая ошибка.
Такой слабостью его женщины было всенародное признание и восхищение аристократии. Любовь, как у императора и императрицы, – это все, что занимало ее ум и было по-настоящему важным. Только после пятнадцати лет брака Сайрион понял, что желание иметь детей леди Элис разделяет лишь отчасти. Потому что у императрицы есть сыновья, потому что так нужно для продолжения рода и еще большего восторга знати.
То, что лесть и восхищение – разные вещи, леди Элис не принимала в расчет. Их семейную жизнь вряд ли можно было сравнить с царившими в императорской семье любовью и взаимопониманием.
Лорд Сайрион называл свои отношения с женой иллюзорными и фальшивыми. Потому что обманывался сам и позволял обманывать себя леди Элис.
Даже не получив желанного счастья, он противился императору, подстегивавшему его к продолжению рода и взятию эмани.
Итог известен: леди Аннабель Матори стала его законной любовницей.
Вопреки всем приличиям и принятым правилам, Сайрион до последнего не знал, кто достанется ему в качестве эмани и станет матерью первенца. Их знакомство произошло не на церемонии представления, которую лорд Миал проигнорировал, а в первую ночь.
По традиции первая ночь, или калисэ, как прозвали ее в общине, принадлежит девушке. Мужчина обязан быть с ней нежным и ласковым, не позволять грубости или требовать невозможного. Однако ни один лорд не сумел бы причинить боль эмани, которая буквально заглядывает ему в рот, возводя чуть ли не до ранга бога.
Он оказался в ловушке. Глядел в свое отражение.
Тай, я смотрел на девочку, а видел себя. Им же внушают любовь к господину! Она видела меня впервые, но я уже был всем в ее жизни, как когда-то для меня была Элис!
Принц горько усмехнулся образу Сайриона, вспыхнувшему в его сознании. Второй советник отца выглядел затравленным, растерянным. И пусть Тай прекрасно понимал, что подобного не произойдет никогда, он был благодарен Сайриону Миалу за откровенность и искренность. Его высочество сомневался, что отец Алисы хотя бы раз обнажал свою душу перед кем-нибудь. Принц высоко оценил откровения лорда Миала и знал их причину.