Он души не чаял в Сюзанне, которая отличалась от него словно мел от сыра. Яркая и жизнерадостная, она не носила в себе ни капли злобы. Озорства – да, но злобный умысел – никогда. Стамфилд, очевидно, обожал сестру. Он заявил, что не станет настаивать на ее замужестве, и не будет навязывать ей джентльменов по собственному выбору. Он никогда не заставит ее выйти замуж за мужчину, которого Сюзанна не сможет полюбить. Дэниел пообещал, что решать будет она, когда будет готова. Стамфилд ничего не сделает, чтобы разрушить шансы своей сестры.
Осознание этого успокоило расшатанные нервы Кори. Или это произошло благодаря бренди. Еще одна или две капли – и, может быть, ей удастся уснуть, смело смотреть в завтрашний день, думая о новых платьях, о новом начале. Наконец-то ее судьба в ее собственных руках. Так что руки-окорока Дэниела Стамфилда, образно выражаясь, вовсе не взяли ее за горло.
В самом деле, может быть Кори даже удастся найти в нем и другие искупающие вину качества, если она очень постарается. Он мог быть игроком, но не проиграл свое состояние и не заложил фамильный дом, как это сделали другие юнцы, вращающиеся в обществе. Несомненно, Стамфилд не был денди, раздувшимся от собственного тщеславия, благодаря подбитым ватой плечам. Не принадлежал он и к сумасшедшим любителям спорта, тратящим все свое время и деньги на породистых лошадей. Если верить ее горничной, которая слышала это от лакея, который играл в кости с грумом, его верховая лошадь оказалась спокойной клячей, не годящейся ни на что, кроме как выдерживать огромный вес Стамфилда.
Девушка предположила, что он ничем не хуже всех других лондонских франтов, развлекающихся в свое удовольствие. Разница заключалась в том, что сын леди Коры выбирал более злачное окружение, чтобы предаваться удовольствиям. Клуб «Маканз» развлекал мужчин, у которых титулы и состояния были не столь значительными, как в «Уайтс» или «Будлз». К тому же там могли находиться женщины – в качестве крупье или клиентов – и им позволялось подниматься в личные комнаты наверху.
Стамфилд не соблазнял невинных девушек, об этом она ничего не слышала. Кори, без сомнения, узнала бы и об этом, потому что больше всего на свете слуги любят сплетничать о том, что их хозяева ведут себя как животные. И его имя не связывали ни с одной благородной женой или игривой вдовой, как это происходит со многими так называемыми джентльменами. Нет, его похождения ограничивались борделями, а не будуарами высшего света. Делало ли это его хуже или лучше других мужчин? Кори не знала или не хотела знать. В любом случае, ей это было безразлично. Все мужчины – дураки.