Конец был близок, неизбежен и неотвратим. Все мужчины должны идти навстречу своей судьбе. Как и все мужчины, Дэниел Стамфилд протестовал против своей неминуемой кончины.
– О, великие боги, я еще не готов! – прокричал он, подняв кулак к небесам.
Боги, великие или те, что обладали властью поменьше, не отвечали, но его компаньонка еще больше съежилась на своей стороне постели.
Дэниел не заметил этого. Он спрыгнул с кровати, нагой как в тот день, когда родился, и бросился к туалетному столику. Там он схватил бутылку – бренди или джин, или пряный одеколон – ему было все равно, что там. Он проигнорировал расположенное рядом зеркало, точно так же, как и не обратил внимания на обеспокоенное мяуканье Мисс Уайт, когда поднес бутылку ко рту и сделал порядочный глоток. Затем еще один. Спиртное не могло ни изменить результата, ни отсрочить его. К тому же напиться до полусмерти в судный день – это не такой уж мудрый поступок, осознал Дэниел, что только еще раз напомнило ему о неизбежном.
– Покойник. Я погиб. – Он направился обратно к кровати, словно его могло спасти то, что он зароется в пуховый матрас, натянет на голову простыни и прижмет Мисс Уайт ближе к своему холодному телу. – Я слишком молод, чтобы умереть. Мне даже нет тридцати. Я думал, что у меня есть больше времени.
Разве не все люди так думают?
Однако записка все еще лежала на кровати, там, где он бросил ее, после того, как слуга принес это чертово послание. Да еще на серебряном подносе, не больше, ни меньше. Теперь Дэниел уставился на нее – дорогая почтовая бумага, плавный почерк, его имя на передней части сложенного листа, знакомая печать на обороте. Пристальный взгляд его голубых глаз не мог заставить эту записку исчезнуть – этот смертный приговор, конец беззаботных дней, это письмо от его матери.
– Они в городе, – пояснил он Мисс Уайт, – и ожидают, что я буду играть роль кавалера во время выхода в свет моей сестры. – Он с тоской посмотрел назад, на бутылку на столике, а затем на окно, выходившее в переулок, словно там лежал путь к спасению. Но Дэниел знал, что никакого спасения не было, во всяком случае – в Лондоне. – Я писал, что Сюзанна слишком молода, чтобы упражняться в реверансах при дворе. Твердил им, что они с матушкой должны приехать в город за покупками перед следующим Рождеством, чтобы сходить театр и посетить платные библиотеки. Несколько чаепитий и утренних визитов к старинным друзьям матушки, особенно к тем, у кого есть дочери одного возраста с Сюзанной. Я отвез бы их в «Амфитеатр Эстли
