В этой-то уверенности и застал его звонок, возвестивший об окончании второго урока. Между делом он отхватил на этой проклятой алгебре очередную «пару» в дневник. Его вызвали, а он даже не врубился, что за тема урока, что за задачку ему предлагали решить у доски. Короче, — где наша не пропадала! — Грушенков молча отнес дневник на стол Надежде Осиповне и возвратился на место. Потом оказалось, что задачка сложная была. Зубрила Ленка Жихарева, и та не справилась. И Надежда Осиповна ее еще укорила, мол, вон Груня, тот хоть честно признался, что ему слабо, а Жихарева у класса десять минут отняла, но решить не решила. Ему даже мельком сделалось приятно, что не потащился к доске, не унижался в беспомощности, не ждал позорной подсказки — все равно «пара» была ему обеспечена, так что лучше уж так, дневник на стол, и все дела. Только вот почему они его Груней зовут? Ну, одноклассники-то ладно, но учителя-то, учителя!.. У него и фамилия имеется, и в классном журнале она правильно записана, и на его дневнике. Ведь Надежда Осиповна так и сказала: «…вон Груня, тот хоть честно признался». Надо будет вопросик задать, чего это они? Потом как-нибудь, не сегодня… Какой-то он сегодня рассеянный из-за этого Борика. В общем, деваться некуда — придется у новенького спросить денег. Только откуда у него? Тогда у кого еще?
Грушенков медленно прогуливался по школьному коридору, сложив, ну совсем как Андрей Владимирович, руки за спиной. Мимо проносились пятиклашки с визгом и гоготом, кого-то валяли по полу, тузили кого-то в укромном углу возле мужского сортира, с кем-то разбирались дежурные…
— Слышь, Жихарева, а Жихарева, — остановил Грушенков одноклассницу.
Ленка прогуливалась со своей подружкой Алкой Воронихиной, чинно так, под ручку, ну как это они умеют, эти бабы, с понтом они на танцах или где на бульваре летним вечером..
— Чего тебе, Груня? — удивилась Жихарева, но остановилась.
— Давай, Жихарева, дружить, — уныло пошутил Грушенков без всякой задней мысли. — Мы ведь с тобой на пару по «паре» схлопотали. У нас есть то, что сближает. Ну и что, Жихарева, что ты отличница, а я с двойки на тройку. Это дружбе не помеха. Вот дай мне, Жихарева, для начала нашей дружбы двадцать рублей в долг. А?
Ленка покрутила пальцем у виска, и они отвернулись с Алкой обиженно и зашагали по коридору — этакие неприступные фифочки, нос кверху, глазки книзу… Тьфу! Тошно смотреть. Но где взять денег? Если честно, то девчонок из своего класса Грушенков презирал. Ну, что в них такого, что нормальные мужики по ним сохнут? Например, Славка-друг из-за этой Алки Воронихиной тогда… Стоило ей рядом пройти, Славка аж бледнел весь, вытягивался в струнку, напрягался и дышал неровно. А она-то, она, хвост пистолетом, по сторонам ни-ни, не глядит… Да она и сейчас мизинца его не стоит с левой ноги, да Славка, да он, да если уж на то пошло!.. Короче, не пара она ему была, и баста. И вообще это у него как болезнь — поломала, покорежила и прошла. И слава богу! Должна была пройти. Не ходить же ему было всю жизнь чокнутым! Другое дело Лида Варенья из «Завета»…