.
В журнале боевых действий дивизии зафиксировано, что в 16.00 ее частями «… занят г. Рогачево. Противник поспешно отступал перед натиском наших частей, оставил большое количество трофеев: танки, автомашины, боеприпасы, орудие, мотоциклы, много телефонного кабеля и т. п. Трофеи подсчитываются» [748].
Однако за полчаса до того, как была сделана эта запись, наши войска удерживались огнем противника на значительном расстоянии от восточной окраины Рогачева. Пришлось вызывать авиацию, и здесь мы имеем пример ее действенной помощи сухопутным войскам.
Уже известный нам штурман бомбардировщика Пантелей вспоминает: «Помню, как-то Полбин вызвал меня на свой КП и говорит, что… в 700 метрах от населенного пункта Рогачево встретили сильный огонь немецкой артиллерии, который не дает продвигаться вперед. Наземные войска просят подавить эту батарею. Давай, Коля (он никогда так ко мне раньше не обращался), возьмись за это, даю вам еще пару самолетов, прикроем истребителями, найди эту цель и умненько подави.
Я посмотрел обстановку, нанес на карту, отметил ориентировочно место этой батареи, и не совсем уверенный в успехе, пошел к самолету и рассказал Филиппу о задаче. Сели в самолет, бомбы подвешены по 8 ФАБ-100. С нами летят Назаров и Юрьев с экипажами. Мы взлетаем и плотненько идем к цели. Я предупредил, что бомбы ведомым экипажам надо сбрасывать по отрыву бомб от нашего самолета. В Борках к нам подстроились два истребителя – старший лейтенант Долгушин и Макаров. Подлетаем к Рогачеву, отчетливо его вижу. Приготовил прицельные данные и определяю цель. Обнаружил, что в 700 метрах от Рогачева виднеется какой-то мысок, усыпанный воронками нашей артиллерии и идет перестрелка. Что-то неладное, коль этот мысок не могут взять. Давай, думаю, рубанем по нему. Прицелился и дерганул по две бомбы с интервалом 30 метров. За мной бросили бомбы и ведомые. Прилетели домой, я доложил, что сбросили бомбы 700 метров восточнее Рогачева и мы пошли отдыхать. Пошли в лес, разожги костерок…
На другой день утром подъехал Полбин и зачитал нам телеграмму: «Вчера в 15.30 три самолета СБ разбили батарею противника и тем самым обеспечили нашим войскам продвижение на Клин. Примите благодарность летчикам от наземных войск»[749].
Может вызвать недоумение, что нанесение точечного удара по цели рассматривается как довольно сложная задача. Естественно, СБ не пикирующий бомбардировщик, однако и штурман, и летчик имели тогда уже более сотни боевых вылетов. Но при внимательном прочтении отрывка становится понятным, что сама задача попасть в относительно малую цель беспокоила штурмана не столь сильно, как необходимость эту цель отыскать. Система взаимодействия авиации и сухопутных войск в тот момент была весьма далека от совершенства. Никакого представителя от авиации в наземных частях явно нет (а в германской армии это была обычная практика), что лишает возможности вовремя скорректировать с земли задачу, которая была поставлена перед вылетом где-то за десятки километров от передовой. И время, которое требовалось для прохождения заявки от пехоты до конкретного летчика, могло измеряться часами. В данном случае штурман правильно определил цель. Но если бы обстановка изменилась в ходе боя, то вылет мог пройти впустую.