Облвоенком Одинцов прибыл в семь пятьдесят пять по Москве один. На лично пилотируемом самолёте УТ-2, без штурмана. Встречали его более чем официальные лица: командующий Орловским оборонительным районом, первый секретарь районного комитета ВКП(б) и будущий писатель-документалист, однако ж без какой бы то ни было торжественности. Каждому без долгих слов было понятно: если не удастся в полной мере поразить воображение Гудериана, то уж точно — мало никому не покажется.
Да и само зрелище оказалось будничным, лишённым какой бы то ни было внушительности: в мутных предрассветных сумерках возник игрушечный силуэтик самолёта, на несколько мгновений отстав от собственного звука: хорошо слышимое в сыроватом воздухе низкое «ж-ж-ж», будто большой жук, посаженный в коробку, гудит. Годунову сразу вспомнился памятник в сквере возле орловского машиностроительного техникума: в руке у конструктора — модель самолёта. Бочкообразный, обтекаемых очертаний И-16, конечно, ничуть не похож на угловатую этажерку, однако ж родитель один, Орловской губернии уроженец Николай Николаевич Поликарпов. «Уточка» скользила по небесной глади, как будто бы нарочно — по самой границе восходящего солнца, и от этого почему-то ещё больше напоминала детскую игрушку. А потом так же плавно пошла вниз — и побежала навстречу посадочным огням костров, слегка подскакивая и кренясь на неровностях. Мотор сменил своё жужжание на мерное постукивание а затем и вовсе замолк. Самолётик остановился шагах в тридцати от Годунова. Эффектно, ничего не скажешь! Не лишен товарищ военком лётного форсу! Даром что лицо строгое-престрогое, хоть статую в духе античности лепи.
Утвердился на земле. Коротко доложил Годунову о происходящем в Орле. Приличествующей случаю убежденности в том, что он сделал все от него зависящее и даже чуть больше, не продемонстрировал. Уныния, коего следовало было бы ожидать от человека, прекрасно понимающего: что бы ты ни свершил, этого вряд ли будет достаточно для решения всех первостепенных задач, не проявил. Да и всем яснее ясного: больно уж до хрена их, этих первостепенных, хребет сломаешь, лавируя между ними.
Одинцов прошёлся по аэродрому. Громко, конечно, сказано — по аэродрому. Посадочная площадка, подготовленная настолько качественно, насколько позволили силы и сроки. Но «аэродром» звучит куда как короче и оптимистичнее. Однако ж заметить на лице военкома хотя бы тень оптимизма мог только человек, одаренный немалой фантазией. лётчик перехватил вопрошающий взгляд командующего. Казалось, сейчас пожмет плечами, но нет, склонил голову, вроде как одобрительно.