Для скольких «счастливчиков» война закончилась 3 октября 41-го года, прежде чем были пройдены эти проклятые полтора десятка километров, знают — или в скором времени узнают — штабы. Прочим же полагается надеяться, что дальше откроется прямой, ровный и безопасный путь. Метр за метром сапёры ничего не находят. Не пора ли дать им отдых и ограничится обычной разведкой?
Но вот траурным салютом звучит взрыв — и мотоцикл, только что бойко бежавший по укатанной, пока ещё не размытой осенними дождями грунтовке валится на бок, словно споткнувшийся на всем скаку конь. Мгновение спустя взрыву вторит ещё один, сбивая листья с берез и солдат с мотоциклов. Тот, кто успевает первым схватиться за оружие, и тот, кто первым поворачивает обратно, чтобы успеть предупредить о засаде, погибают первыми: война возводит принцип обратного отбора в ранг основного закона.
Перестрелка коротка, как эпитафия на безымянной могиле. Ещё не долетел до земли последний из погибших до срока листьев, как с полдюжины молодцов в зелёных фуражках и трое пожилых дядек, одетых разношерстно, но одинаково практично, вынырнули из перелеска. Единственный то ли стон, то ли всхлип, несколько одиночных выстрелов — и вот уже нет других звуков, кроме шелеста листвы под сапогами и деловитого лязганья: винтовки собраны, пулемёты с мотоциклов сняты. Старший — лет тридцати, не по возрасту седоватый и солидный, споро укладывает в полевую сумку пачку зольдатенбухов. Под один-другой труп — по гранате без чеки: добро пожаловать в Дмитровское ополчение, дохлые гансы!
* * *
…Едва сработала самодельная мина под передним колесом мотоцикла, что шёл третьим в колонне разведывательного отделения, крупнокалиберная пуля вырвалась из-под земли, разрывая резину покрышки с камерой, разрушая стальной обод, и впилась в металл мотоциклетной вилки. Немец слетел наземь, вспахав противогазным бачком борозду на пыльной земле и едва успев выдернуть ногу из-под рухнувшей железяки. Его сослуживцы принялись резко разворачиваться, трое растянулись на обочине, открыв неприцельную пальбу в сторону близкого перелеска. Ещё двое, пригибаясь, подбежали к пострадавшему камераду.
Но перелесок молчал. Больше ни одного выстрела не раздалось, лишь вспугнутые птицы повспархивали с ветвей. Незадачливый мотоциклист, в отличие от своего «железного коня», серьёзно не пострадал, отделавшись ссадинами и прорехами в обмундировании. В паре с другим солдатом оттащил покалеченный транспорт на обочину и остался ожидать подхода остальных сил. Прочие же разведчики, вновь оседлав мотоциклы, утарахтели дальше.