У «князя» же по мере слушания вид становился все менее и менее княжеский: глаза разгорелись, плечи развернулись, будто бы росту прибавилось. Вдохновился, значит.
— Разрешите, товарищ старший майор? — только что руку не тянет, как прилежный гимназист. — Как я понимаю, все расчёты пока только по картам?
— Правильно понимаете, — старательно напустив на себя важный вид, ответствовал Годунов.
Не соврал. Почти. Разве что до вчерашнего дня он рассчитывал совсем другие вещи: вместе с завучем — нагрузку в только что начавшейся четверти (одна из преподавательниц ОБЖ вдруг засобиралась в декрет и щедро поделилась своими учебными часами с коллегами), а наедине с самим собой — остаток денег в портмоне, надеясь продержаться на плаву до пенсии или до зарплаты, ни у кого не одалживаясь. Ну а фрагменты топографических карт этого периода он когда-то в будущем по случаю скачал с одного толкового сайта.
В тот момент думалось с долей смущения: ну, когда в детстве отыгрываешь сражения по «Книге будущих командиров», — это в пределах нормы. Но когда стареющий мужик эдаким горьковским буревестником реет над распечаткой карты, испещрённой чужими карандашными пометками, — это или от не хрен делать, или диагноз… или то и другое разом. А взгляд тем временем скользил по камуфляжу рельефа местности, цеплялся за чётко пропечатанные названия населенных пунктов: Дмитровск-Орловский, Лубянки, Бельдяжки, Сизовы Дворы… Почти не в тему вспомнилась лекция некоей дамы, широко известной среди краеведов своими фундаментальными работами о том, где любили проводить лето графы П. и что едали по праздникам князья Г. И даже тогда, когда она повествовала о вещах более земных и обыденных, в её аристократическом прононсе отчетливо улавливался хруст французской булки и перестук изящных каблучков по панелям Галаты и Монмартра… Вот и в тот раз, морщась с легкой брезгливостью и подпустив в голос иронии, которая приличествует интеллигентке в третьем поколении, если она вынуждена говорить о столь низменных вещах, именитая краеведша просвещала собравшихся, откуда есть пошли не князья и графья, а географические названия на карте области. Вымолвив — с привычным французским акцентом — нечто вроде «Bell'дяжки», она с намёком улыбнулась и в категоричной манере заверила: этимология не вполне ясна.
Годунов, с его насквозь мужицким происхождением, о быте титулованных особ не знал ровным счетом ничего, зато с детства привык, вслед за бабкой, именовать куриную или свиную ногу булдыжкой, а чаще — бельдяжкой. И никакого, понимаешь, простора для озабоченной поиском научной истины фантазии!