Сняла его руки с плеч, проскользнула обратно в зал, схватила первую попавшуюся закуску и быстро вернулась обратно. После нескольких секунд в тепле, на свежем воздухе меня сразу затрясло от холода, и как тут заговор шептать? Да ещё напряженная фигура наёмника, стоило вернуться, нависла надо мной.
Собралась, набрала воздуха в грудь и постаралась на одном дыхании произнести слова. Чуть подрагивающими пальцами протянула закуску наёмнику.
— Это что? — глупо было надеяться, что он возьмёт из моих рук еду, но я сделала над собой усилие и немного подрагивающим от холода голосом сообщила.
— Отвод глаз, действует минут пять — не больше. Если ни на кого не налетишь или не встретишься лицом к лицу, сможешь выбраться из зала.
Наёмник долго смотрел на всё сильнее мерзнущую меня, потом столько же на закуску, но в итоге просто недовольно поджал губы.
— А какие гарантии, что это ни очередная гадость? — сделать оскорбленный вид на таком морозе у меня бы уже не получилось, так что я просто откусила половину и еле прожевав, проговорила.
— Смотри, — сунула ему в руку другую часть, и шагнула в зал.
Намеренно, ни от кого не прячась, я пересекла полный зал и обернулась только у выхода. Показалось, что штора закрывающая дверь на балкон колыхнулась. Буду считать, что своё обещание я выполнила.
С самого утра у меня было хорошее настроение. Печку простила после первого ласкового огонёчка, и по привычке начала замешивать тесто для булочек. Но этого было мало, если градоначальник не подведёт, то сегодня придёт целитель. И мне вдруг так захотелось сделать для этого во всех смыслах доброго человека что-нибудь вкусненькое. Он у нас любитель яблок, а значит, пирог будет к месту.
Воздушное тесто быстро пропеклось. Его нижнюю часть я пропитала сахарным сиропом, смешанным с ромом, а сверху украсила дольками яблок. Засунула в печку буквально на минутку и готово. Осталось только присыпать сахарной пудрой перед подачей.
Целитель не заставил себя долго ждать и, не успела я поставить чай, как в лавке раздались шаги.
Господин Хельсон был не местным. Он родился в очень суровом краю, где зима стояла большую часть года, и потому в Эстексе даже в мороз ходил в лёгком плаще и без перчаток. При этом руки у него всегда были тёплые, за что его любили без исключения все местные жители. Но сегодня его вид меня почти напугал.
Он пришёл в тёплом плаще, с шарфом на шее и в перчатках. Голос у него был хриплым, как после перенесённой простуды, а глаза покрасневшими. Но он упорно говорил, что это остаточное явление и запретил мне шептать для него заговоры. То, что пирог уже заговорён на укрепление здоровья, рассказывать не стала. Почти все пироги для этого милого, но, к сожалению, быстро стареющего человека я заговаривала уже по привычке.