На сколько дней мы уезжаем, что нужно с собой брать или, наоборот, не нужно, мне не сообщили. Но это были мелочи, хуже всего, что мне стало как-то всё равно. То, что еду с наёмниками в лес, а их маг-аристократ на меня имеет зуб, просто перестало волновать. Как-то вдруг накатило осознание, что детские забавы кончились. И моя спящая старуха тому лишнее подтверждение. Увильнуть от поездки или общения с наёмниками уже явно не получится, если только сбежать. Только вот где гарантия, что удастся, тем более теперь, когда и с принцем знакома. А таким людям нельзя отказывать, особенно если они тебя почти наняли на работу.
Сборы проходили быстро. Достала потрёпанные широкие штаны, которые надевала, только если собиралась в самые дебри. Теплую кофту на меху, ещё более древнюю, чем мои шаровары, надела её сразу на две рубахи.
Дополняли картину потёртого временем путника добротный старый плащ с капюшоном и проверенные временем сапоги. Быстро собрала кое-какие зелья в заплечную корзинку, туда же сгрузила булочки, а сверху прицепила скрученное одеяло. Когда заплетала косу, на улице послышался цокот копыт. Так что уже на ходу завязывала волосы и натягивала перчатки.
На улице было оживлённо. Наёмники, которые в седлах смотрелись, в десятки раз лучше, чем наши стражи и тем более городские парни, привлекли к себе слишком много внимания. Горожане, вышедшие кто перекусить, кто прогуляться с утра, как будто шли в сторону лавки. Близко никто не подобрался, но и с расстояния было видно, что любопытных глаз от наёмников никто не отводит. Девушки, кстати, оказались наглее, и стояли почти у моих дверей. И потому их лица, скукоживающиеся при взгляде на меня, можно было хорошо разглядеть.
Но это всё мало трогало, я, вообще, как-то разом со всем смирилась и перестала нервничать. Будет как будет, и будет что будет.
Повернулась к двери лицом, погладила её.
— Не открывай чужим, пускай только господина Хельсона — целителя, — я замерла, прислушиваясь к тишине в лавке и ощущая лёгкое тепло под рукой.
Сзади послышался окрик, а мне почему-то стало грустно. Понимаю, что уезжаю недалеко и ненадолго, но покидать лавку отчаянно не хотелось. Остаться бы, да заварить опять летнего чая, почитать гримуар.
— Мариша! — повторный окрик, заставил отвернуться от лавки. И я быстрым шагом подошла к четверке наёмников. Никто при моём приближении не спешился, а главарь кивнул на смирную кобылу, которую придерживал малиновый.
Верхом я умела ездить, но делала это не больше пяти раз за всю жизнь. Для дочки городского лавочника это совсем ненужное умение. У нас даже своя лошадь появилась, только когда я уже заканчивала школу. Но она в основном таскала телегу с товарами на ярмарки, да груз какой, если нужно было. Так что смотрела я на кобылу настороженно, как, впрочем, и она на меня. В её глазах отчётливо читалось короткое, но очень содержательное послание: «ты на меня не садишься — я тебя не сброшу». Но вдоволь попереглядываться с умным зверем не получилось, малиновый не выдержал, спешился. Сгреб меня в охапку и закинул на лошадь. Как у него это лихо, а, главное для меня удобно получилось, сама не поняла. Ноги мои он собственноручно поставил в стремена, поводья всучил в руки, а потом лихо запрыгнул на своего коня. И мы тронулись в путь.