Серые глаза Рейны полыхнули.
–Вот ты и сказал, что нужно. Ты одержим жаждой власти, Моэраль. Я могла бы понять. Если бы речь шла не о тебе. А так…не могу. И не хочу. Знай: у меня не было ничего, кроме тебя и гордости. Тебя я потеряла, – последняя оставшаяся из всего потока слезинка одиноко скользнула по девушкиной щеке. – Осталась только гордость. Прошу, не отнимай хотя бы ее.
Он ослабил руки, и она вывернулась из захвата, старательно отворачиваясь, лишь бы не видеть влажного блеска его глаз. Невыносимая боль сжирала изнутри, и не было средства избавиться от нее. Рейне хотелось кричать, но не было сил. Ноги подкашивались, она с трудом заставила себя развернуться и пойти обратно к замку. Моэраль остался стоять под снегом. Рейна не знала и не хотела знать, что он думает сейчас.
Мир Рейны населили призраки. Единственная вспышка эмоций, заставшая девушку в саду, казалось, выжгла все внутри, оставив лишь боль и щемящее чувство пустоты. Жизнь утратила краски, на глаза Рейны легла пелена. Когда с ней пытались говорить, она часто отвечала невпопад, работа валилась из рук, и все чаще ее видели сидящей на замковой стене, отрешенно глядящей вдаль.
Красочное покрывало реальности выцвело, превратилось в застиранное полотно. Люди стали привидениями. Все, что любила Рейна, осталось в прошлом. В настоящем была только боль.
Изредка в ее одиночество вторгался Моэраль, но Рейна оставалась равнодушна к нему. Молча отворачивалась и уходила. Только по ночам, сдавленно рыдая в подушку, чувствовала, как из глубин черной ямы, поглотившей все существо, мутной волной поднимается любовь.
Постепенно боль притупилась. Это был уже не обоюдоострый меч, а ржавая пила. Кто знает, что хуже? Рейна об этом не задумывалась. Едва обретя способность связно мыслить, она стала думать о будущем.
А там был беспросветный мрак.
Рейна ни разу не видела Илиен, понимая, что это выше ее сил. Ей казалось – стоит лишь мельком взглянуть на удачливую соперницу, и безумие захлестнет разум. Может, так стало бы проще… Но древний инстинкт, заставлявший Рейну избегать Моэраля, вынуждал ее бороться. Пробуждал желание жить, крепнущее с каждым днем.
И тогда Рейна представляла жизнь в Холдстейне без Моэраля. В Холдстейне, где каждая крыса знала о ее отношениях с лордом, где каждое дерево в саду хранило память об их поцелуях, а земля знала тепло их слившихся тел. В Холдстейне, где хозяйкой станет незнакомая красивая женщина, приказы которой Рейне придется выполнять… Выполнять, зная, что если бы судьба сложилась иначе …
Крестьянка пережила бы это. Но не благородная леди Артейн. Такое положение вещей было великим унижением, темным пятном на репутации рода.