Он и в самом деле был весь в поту — не только лоб, но и грудь, и спина были мокры от пота. А ведь он прошел всего лишь половину пути до Петрошани. Оттуда ему предстояло преодолеть еще три километра до Петрилы берегом реки Жиу.
От Аниноасы до Петрилы было три глубоких котлована, пешая тропа трижды круто падала и трижды столь же круто поднималась вверх. Трудно представить себе более мучительную дорогу! Каждый раз, когда он добирался наконец до вершины и перед его глазами открывался очередной крутой спуск, его охватывала холодная ярость. «Вот наказание!» — шептали его пересохшие губы. И он опять вспоминал, что и в самом деле наказан.
Стыда он не испытывал. Главный инженер, дружески притронувшись к его плечу, сказал:
— Онисие, ты должен понять!..
И он понял: это будет продолжаться всего два месяца, не больше. Авось мир не рухнет! И он смирился и ни о чем не жалел.
Еще осенью, во время варения цуйки, он пришел однажды на работу пошатываясь.
Его не хотели пропустить в шахту. Но он вырвался из рук вахтера и сел в лифт. Напрасно ему что-то кричали вдогонку, когда подъемник стал опускаться в шахтный колодец. Что случилось? Ничего не случилось! И в самом деле, в конце смены все признали, что ничего не случилось. Он, как всегда, пришел в свой забой и молча, спокойно отработал смену, выдав на-гора́ лишнюю вагонетку угля. И все же его наказали.
Ни мастер, ни начальник смены, ни инженер, ведающий участком, не хотели его наказывать. Они-то хорошо знали Якоба Онисие. Но главный инженер был трусом:
— Придется доложить о случившемся в главное управление, в Бухарест.
— А зачем докладывать? — спросил начальник смены.
— Ты молод, — ответил главный инженер, — жизнь тебя еще не трепала. Может случиться, что и другие сделают то же самое, что сделал Онисие, нам придется их наказать. Но они пожалуются в Бухарест и сообщат, что Онисие мы не наказали. И тогда нас спросят: почему вы не наказали Якоба Онисие? Так что придется о нем доложить, и мы будем чисты…
И они сообщили в Бухарест о проступке Якоба Онисие. Правда, они добавили, что он хороший шахтер, работает уже шестнадцать лет, так что его, пожалуй, и не стоит наказывать. Однако через две недели из Бухареста пришел приказ: «Якоба Онисие следует наказать — перевести его на два месяца в Петрилу». Это был неприятный приказ, но его следовало выполнить. Главный инженер именно тогда и сказал: «Онисие, ты должен понять!»
Онисие перевели в Петрилу с первого ноября. От Аниноасы до Петрилы по прямой было всего шесть километров. По прямой шла подвесная дорога. Вагонетки, груженные углем, проходили весь путь за полчаса. Но у Якоба Онисие он отнимал целых три часа. Когда он работал в первой смене, ему приходилось выходить из дому в три часа ночи, жена и дети еще спали. К половине пятого утра, когда раздавались гудки для рабочих первой смены, он преодолевал только два подъема, а в Петрилу приходил в шесть и еле успевал отметиться и получить свой шахтерский фонарь.