— Вы можете идти, — сказал Рябинин сержанту.
Тот с сомнением посмотрел на красного, скованного следователя, на веселую девицу, стоявшую посреди кабинета подбоченившись.
— Я буду в коридоре, — полуспросил, полуутвердил сержант.
Рябинин кивнул. Петельников, видимо, наказал сержанту не отходить от нее ни на шаг. Как только за ним закрылась дверь, она сразу сообщила:
— С тебя надо бы меньше взять, хиловат ты оказался. В очках все такие.
— Сержант ушел, людей нет, теперь-то зачем комедиантствовать? — усмехнулся Рябинин, приходя в себя.
— Небось перепугался? — сочувственно спросила она — Может, и не ты был. Физия-то очками прикрыта.
Не хватило ему того самого быстроумия. Он ожидал всего, только не такого выпада. На допросе, как в боксе, — часто первый удар решает судьбу встречи. Но неожиданность для следователя не оправдание. Уж если нет быстрой реакции, то ее нет.
— Садитесь, — нелюбезно предложил он, потому что не мог справиться со своей злостью.
— Почему следователи начинают на «вы», а потом переходят на «ты»? А который до тебя говорил, так прямо чуть не выражался. Ну я ему тоже завернула в бабушку.
Видимо, кто-то из оперативников успел ей высказать свое отношение, хотя Рябинин их предупреждал.
— Я выражаться не буду. Но и вас прошу вести себя прилично, — спокойно сказал Рябинин.
— Прилично? — удивилась она. — Мы что, на свидании?
— Садитесь, — еще раз предложил он, потому что она стояла посреди комнаты, будто зашла на минутку.
Она подумала и села. Рябинин хорошо видел: подумала, прежде чем сесть, — это ее ни к чему не обязывало. Значит, лишнего слова не скажет, не проговорится.
Теперь он ее рассмотрел. Широковатое белое лицо с темно-серыми глазами, которые она то сужала до черных щелочек, то расширяла до громадно-удивленных, таращенных, серых. Русые волосы лежали короткой челкой, и видно было, что они свои. Фигура была не полной, как показывали свидетели, но ширококостной, поэтому худой она не казалась. На этом сухощавом теле сразу бросалась в глаза пышная грудь, как у американской кинозвезды.
— Ну как? — спросила она.
— Что… как? — сказал Рябинин, хотя понял ее «ну как?», и она поняла, что он понял.
Не ответив, она чуть отъехала вместе со стулом от края стола, и Рябинин сразу увидел ее ноги, положенные одна на другую. Он даже удивился, что у невысокой девушки могут быть такие длинные бедра — широкоокруглые, удивительно ровненькие, белые, с чуть кремовым отливом, туго налитые плотью, как зерна кукурузы в молочно-восковой спелости.
— Ну как? — спросила она опять.
— А никак, — в тон ей ответил Рябинин.