Однако Надежда продолжала голосить в трубку:
— А о нас ты подумал? Что теперь люди скажут?
— Я только о вас и думаю. И о людях, кстати, тоже, — не отвлекаясь на причитания жены, продолжал наставлять ее Скоков. — Рано утром собери всю валюту и отвези к своим. Доллары в туалете, в банке из-под краски спрятаны, — напомнил он. — Только из нашего подъезда не выходи, а пройди через чердак к соседнему. Когда все успокоится, купишь стиральную машину, себе на жизнь оставишь, а остальное внесешь за обучение. Пускай на юрфак поступает, хоть законы будет знать, — посоветовал Валентин. — Мастеру моему регулярно звони насчет зарплаты, я Володьке доверенность оставлю.
Поддавшись деловому тону мужа, Надежда слегка успокоилась.
— Как же ты жить собираешься? — с тоской в голосе спросила она.
— Деньги у меня есть, а страна большая. У нас, слава Богу, не Швейцария. О себе сообщу через брата. Если будут пытать, на какие средства все это время жили, скажешь, что на продаже ягод и грибов заработали. Пускай проверяют. Больше я тебе ничего не давал, и вообще ты со мной разводишься, — скороговоркой инструктировал Валентин. — Все поняла?
— Поняла-то поняла, только душа болит. Что же с тобой будет?
— А что будет? Может, к бастующим шахтерам примкну, зарплату вместе с ними начну требовать, а может, в Сочи уеду. Сейчас главное, чтобы Ленка в институт поступила.
— Кто же ее на юрфак возьмет, если у нее отец преступник?
— В этом ты заблуждаешься. Преступником только суд признать может… Все, Наденька, я разговор заканчиваю, а то тут рядом милиционеры подозрительные ходят, — заторопился Валентин. — Я вас очень люблю.
С этими словами Скоков повесил трубку, а из глаз Надежды брызнули слезы.
После длительных уговоров соседки Надежда прекратила стонать, выпила воды и позвонила Володе, передав ему просьбу Скокова.
А в это время ее бездомный супруг шатался без дела по улицам ночного города, коротая время до назначенного на утро свидания. Несколько раз он забегал в подъезды и там согревался около батарей отопления.
За час до контрольного времени он зашел в дом, расположенный напротив столовой, и устроился у окна. Без пяти девять появился Володя и проследовал внутрь заведения. Скоков выждал минут пятнадцать и, не обнаружив за ним «хвоста», покинул наблюдательный пункт и двинулся следом.
Брат сидел за столиком в дальнем углу зала и потягивал кофе. Валентин окликнул его и встал на раздачу.
Дожидаясь своей очереди, он вспомнил изученные им романы о частном сыщике Ниро Вульфе, который, наравне с любовью к орхидеям, имел большое пристрастие к еде, слыл гурманом и держал собственного повара. Даже в лучшие минуты жизни Скоков не мог с собой совладать, когда доходил до подробного описания его трапез. Сейчас же нечто похожее он испытывал, глядя на тарелки с манной кашей. «Хорошо, что в нашей милиции нет подобных талантов. Видимо, кормят их плохо, вот они и не тянут», — с удовлетворением думал он, не отрывая взгляда от пищи.