Арабы и море. По страницам рукописей и книг (Шумовский) - страница 101

На первую страницу
^ cheque, чек. Золото Европа приобретала в Западной Африке, но китайский шелк и индийские пряности достигали европейских рынков через Багдад.

Знаменитый Саади оставил яркий рассказ, разворачивающий широкую картину морской торговли в халифате:

«Я видел однажды арабского купца. Он имел сто пятьдесят вьючных верблюдов и сорок рабов и прислужников.

На острове Кеш[68] он… докучал мне пустыми речами: “Есть у меня в Туркестане приятель, в Индостане имею запасы разных товаров.”

То он мне говорил, что намерен ехать в Александрию, ибо там сладостен воздух, а то восклицал: “Нет, не поеду: море опасно, Саади; я хочу лишь одно путешествие совершить, и, когда я его совершу, проведу остаток жизни в своем доме: брошу торговлю”.

И спросил я купца: “Куда же ты намерен отправиться?” Он ответил: “Персидскую пемзу хочу я в Китай повезти. Я слыхал, что там пемза в цене, а из Китая китайский фарфор я в Грецию повезу, а греческий шелк в Индию я переправлю, индийскую сталь – в Алеппо, стекло из Алеппо я повезу в Йемен, йеменские ткани в Персию я повезу… ”»[69]

Столица аббасидской державы, сказочный город «Тысячи и одной ночи», Багдад вдохновил многих поэтов. Вот небольшой этюд, принадлежащий Мухаммаду ан-Найрамани:

За тебя, Багдад, как выкуп, каждый город может стать;
И мой дом с моим кварталом за тебя я рад отдать.
Объезжать восток и запад сей страны случалось мне
На медлительном верблюде, на стремительном коне;
Но реки, подобной Тигру, я нигде не повстречал
И подобного Багдаду поселенья не видал;
Не видал людей, багдадцам равных тонкостью ума;
Сладкозвучной диво-речью, где краса царит сама.
Мне говаривали: «Если бы действительно питал
Ты привязанность к Багдаду, то его б не покидал».
«Да, любовь, – я молвил, – вяжет всех людей с землей
родной;
Но судьба стремит их к целям чужедальней стороной».

А вот изящное рондо, связываемое с именем другого малоизвестного поэта, Убайдаллаха ибн Абдаллаха:

Неужели друг уедет, здесь подругу оставляя;
Воскрешая скорбь разлуки, умерщвляя радость встреч?
Лону радости, Багдаду, буду слать привет всегда я
Из чужбины, где спокойным не смогу я взор сберечь.
Из-за ненависти даже не расстался б я с Багдадом;
Но судьба меня сразила, ныне жизнь мне сделав адом.
Не найти мне здесь покоя, нет утехи, нет услады;
Нет соседа, в ком бы видеть мог я друга своего
Но душа живет надеждой, что настанет час отрады:
Друг вернется и подруга встретит радостно его.

Условия экономических связей, в частности безопасность торговли, продолжали сохранять свое значение. В сборнике «Чудеса Индии» судовладелец Бузург ибн Шахрияр приводит со слов «наших братьев-моряков» рассказ о купце-еврее Исхаке, вызвавший появление специальной статьи И.Ю. Крачковского. Исхак, отплыв из Омана с капиталом, равным 200 динарам, оставался тридцать лет в Индии и в 913 году вернулся на родину с миллионным состоянием. Некто, завидуя его успеху и не получив от него ожидаемой взятки, внушил халифу ал-Муктадиру (908–932) подозрение в предосудительном происхождении богатств Исхака. Халиф послал в Оман евнуха с предписанием арестовать еврейского купца и препроводить его в Багдад. В ответ на это в 916 году оманские купцы забастовали. «…. Рынки были закрыты и написаны заявления, засвидетельствованные иностранцами и туземцами, о том, что, если этот еврей будет отправлен, суда перестанут заходить в Оман, купцы разбегутся, а люди начнут предостерегать друг друга, чтобы никто не направлялся к какому-нибудь берегу Ирака: человек состоятельный не имеет там гарантий для своего имущества. Между тем это страна, где живут крупные купцы и люди с достатком из разных краев. Они спокойно поселились здесь благодаря справедливости эмира правоверных и справедливости его эмира

Следующая страница