Прошли годы, и у географа, писавшего тысячу лет назад, скитальца, которого жизнь вдосталь подержала «и в холе и в мяле», нашлось упоминание о том, что он в своих странствиях видел у капитанов аравийского побережья морские карты. Спустя четыре столетия ему вторит знаменитый, североафриканский философ Ибн Халдун, говорящий о чертежах, где нанесены очертания средиземноморских островов. Кончается XV век, и на его исходе Ахмад ибн Маджид показывает Васко да Гаме «карту всего индийского побережья, построенную, как вообще у мавров, с меридианами и параллелями, весьма подробную», – пишет лиссабонский хронист Жоао да Барруш. Это совершенно свежий пласт арабской картографии, сулящий полную переоценку ценностей в этой области! Но где его образцы, хотя бы один? Этот холодный и горький вопрос пока остается без ответа: быть может, ему суждено всегда пребывать в арабистике своего рода вечной задачей Ферма. А может, нет? Надо надеяться на лучшее, и, возможно, не так уж далек тот день, когда в науке будет написана глава арабской морской картографии, написана не по отрывочным упоминаниям и не на основании поздних португальских подражаний, а в результате изучения подлинных образцов. Некоторую надежду в этом отношении внушают поиски рукописей, проводимые сейчас Лигой арабских стран по всему Востоку. Если удастся найти морские карты арабов, тогда все станет на свои места. Картам Юсуфа Кемаля и Конрада Миллера придется потесниться и сохраняя значение важных источников для суждения о средневековой арабской географии, тем не менее утратить тот ореол исключительности, который они имеют сейчас из-за несовершенства наших знаний. Учитываемые сами по себе, вне арабского морского атласа, эти роскошные карты создают, строго говоря, превратное представление о сумме и качестве географических знаний на Востоке, которые были гораздо более совершенными, нежели это показывают уже изученные материалы. Будем же думать, что, подобно арабским лоциям, параллельные морские карты будут неожиданно обнаруживаться и постепенно вводиться в научный обиход. Таким образом обрисуется картина «Индийского моря» в том виде, каким его знали арабские лоцманы на пространствах от Восточной Африки до Южного Китая, и наше представление о том, что происходило на этих водах в Средние века, сможет стать более полным.
Гул боев на лазурных просторах Средиземного моря, брызги волн, окропленных разноплеменной кровью, не долетали до восточных вод халифата. Индийский океан был морем мира. Торговые связи между его народами, установившиеся на заре исторических времен, хотя и не всегда взаимовыгодные, редко нарушались военными действиями. Постоянные тенденции торговли преобладали над преходящими тенденциями политики, тяга к экономическому обмену была сильнее политической разобщенности. Мусульманские и христианские страны эпохи раннего Средневековья общались только на войне, но между арабскими владениями даже на Средиземном море, невзирая на политические и религиозные расхождения, существовала коммерческая навигация. Распространение ислама не поколебало тесных связей арабских купцов с Южной и Юго-Западной Азией, ибо негоцианты отнюдь не были заинтересованы в том, чтобы исповедование новой веры шло в ущерб традиционным торговым интересам.