– Потолкуем таже, мужи думны ждут, – резюмировал государь и подозвал путного дьяка, велев ему поставить в тронном зале отдельный стулец для княжича.
Сводчатые палаты тронного зала были расписаны особо красочно, словно картинная галерея, зверями сказочными и вьющимися цветами. На возвышении громоздилось массивное кресло из дерева темных пород с бархатной зелёной подушечкой под задницу. Вдоль стен и окон по периметру лепились обычные лавки, на которых уже сидели бородатые мужики, разряженные как попугаи в своих одеяниях.
Отдельно слева от трона на лавочке восседал сухенький Паисий со своим суровым лицом. Я немного труханул. Показалось, что сейчас старец при виде меня как вскочит, как наставит грозно свой перст и проверещит в мой адрес истошным голосом какие-нибудь жутчайшие проклятия, яростно топоча костяными ножками. На самом деле он на меня даже не взглянул, погружённый в свои думы. Справа на такой же лавочке расположился князь Жеховской. Ещё раз поразился сходством с экранным викингом. У входа в зал располагалась пара маленьких столиков, похожих на конторки, за которыми уныло стояли дьяки.
Когда мы с отцом, величественно вышагивая, вышли из дверей, бояре неторопливо с достоинством поднялись и склонили головы. Игумен поклонился, не поднимаясь, опираясь на Т-образный посох. Отец сел в креслице на возвышении, а я на выторгованный стулец между троном и лавочкой викинга, сопровождаемый его внимательным взглядом из-под густых бровей. Пока я пикировал на сиденье своим тощим задком, подскочил мальчик и резво подложил туда маленькую подушечку. Сливки галичского высшего общества бесцеремонно пялились на меня, не скрывая своих эмоций на лицах. В основном преобладал обыкновенный интерес, но были и откровенно недоброжелательные взгляды. Дворецкий поднялся и провозгласил:
– Государь наш, княже Юрие Димитриевич. Дума, тею звана, соборена.
– С Божьим пособем починем[426], – ответствовал князь, оглядывая собравшихся. Служки внесли и поставили посередине тронного зала поставец с иконами, зажгли свечи. Все встали, в том числе и сам правитель. Отец Паисий лично провёл службу во благое течение дел. Вопреки моим опасениям песнопения завершились скоро.
У князя со старцем завязалось обсуждение какого-то удивительного события, произошедшего в Галиче недавно. Якобы очередной ангел спустился с небес и чего-то там такое необычное натворил. Чем больше прислушивался к их разговору, тем больше покрывался пупырышечными мурашками. Так это же я своим божественным дыханием отроковицу оживил поцелуем в уста. Правда, трудно теперь сказать, насколько моё дыханием было божественным, без отсутствия средств гигиены ротовой полости.