– Иже ты, сыне мой, узрел? – спросил князь, заинтересованно наблюдавший за моими странноватыми телодвижениями.
– Преступников было двое. Один из них вятшего рода, физически сильный. Больше сказать нечего… Тело таскали, следы затоптали.
Пусть и не супердедукция, как у Шерлока Холмса, но впечатление определённое на князя произвелось.
– Яко ты уведил, иже двое их беша? – не скрыл удивления он.
– Была драка. Дьяка били с двух сторон. Один ударил ножом, другой чем-то по затылку врезал, оглушил. Потом его придушили голыми руками.
Говоря это, я показал следы на теле дьяка.
– В доводной мастроте ты такожде леп. Добрым государем станешь на столе отичев, – обрадованно заметил князь.
– Вот такой я у тебя разумненький, как Буратино, – попытался отшутиться.
Князь сразу же заинтересовался:
– А Буратина кой муж буде?
– Сказка есть такая, фрязинская, весёлая, про деревянного мальчика…
– В монастыре о ней сведал? – хмыкнул батя.
– Угу, в книгах прочитал.
– Расскажешь сию сказку ми? – заблестели глаза у князя.
Очень кстати подошли сыскных дел дьяки. Князь проинструктировал их, чтобы добросовестно занимались своей работой:
– Аще безвинна прилещите на суд, с самих скоры взиму.
– Мнишь, сыне, иже несть крамолы в сём деянии? – поинтересовался отец по пути в свои палаты.
– Унизить кто-то тебя хотел, убийство в княжеских хоромах устроив. Могли ведь его без трудов больших в другом месте убить, где-нибудь на улице, – поделился первой пришедшей в голову мыслей.
Князь сокрушённо согласился со мной. Мы, дети бесконечных сериалов про ментов, легко отыскиваем логику даже там, где её и не ночевало. Штампы помогают. Нашим не развращённым информацией предкам приходится в килотонны раз трудней.
– Эх, добрый рядец бе. Мнозе хитрот ведал. Друже Семён его любил. Улучат[532] злодея, сыне? – снова спросил отец.
Я же, кажется, намекал, что в пророки не собираюсь определяться. Пусть этим Паисий со своей толстопузой братией занимаются. Его епархия. Всё равно ведь бездельничают. Пробурчал в ответ, что не знаю.
Оставшееся время до ужина пришлось преть у отца в палатах. Князь заставил меня рассказать сказку про Буратино. Никогда не встречал более благодарного слушателя. Отец бурно реагировал на каждую хитрую выходку героев сказки, вскакивал, бил здоровенной ручищей. Хорошо бы только себя по коленям, так нет же, и мне доставалось по плечам и спине. Смеялся до слёз над залихватскими оборотами речи героев. Князья тоже людьми бывают иногда, тоже тянутся ко всему прекрасному.
– Ох и чудно живут фрязины! – заметил отец, шебуршась по привычке пальцами в бороде. – Аха-ха, потешил ты мя, сыне многолепый. Еже снедь сяка какаво есть?