– Я забираю его с собой, – Баурджин кивнул судейскому.
– А… А как же казнь, господин наместник? – несмело осведомился тот. – Вы замените её другим видом? Сожжением, утоплением в реке, сварением в кипящем масле?
– Кипящему маслу можно найти и более мирное применение, – усмехнулся князь. – А этого мздоимца казните заочно. Кажется, такая возможность предусмотрена в «Уложении о наказаниях»?
– Предусмотрена, господин наместник, – судейский секретарь поклонился. – Только нужно сделать чучело.
– Так делайте!
Махнув рукой, Баурджин спустился к коляске.
– Слава господину наместнику! – привычно заголосили скопившиеся у помоста люди.
– Господину наместнику слава!
Князь поискал глазами Иня Шаньзея, нашёл, подозвал жестом:
– Ты верхом или в повозке?
– У меня служебная одноколка, господин.
– Вот и отлично, возьмёшь с собой этого! – нойон кивнул на Дакая Ши. – Ну, не с собой же его усаживать? Поедете сразу за мной, с воинами.
Следователь кивнул:
– Слушаюсь, господин наместник.
Забравшись в коляску, Баурджин бросил вознице:
– Едем к восточным воротам.
И вся кавалькада, осторожно пробираясь сквозь толпу зевак, направилась прочь от тюрьмы.
Выехав за ворота, понеслись по ровной мощёной дороге, и Баурджин едва заметил неказистую грунтовку, куда и велел свернуть. О, тут дела пошли куда труднее! Ладно всадники, те ещё хоть как-то перепрыгивали ямы, а вот что касается колясок, то те скоро вообще остановились, не имея никакой возможности продолжить путь.
– Вылезаем! – оглянувшись, распорядился князь.
Инь Шаньзей бросил взгляд на только что освобождённого от смерти дорожника, и тот поспешно вылез, встал посреди ям, неуютно поёживаясь.
– Гнусные алчные твари, строящие вместо доверенных им дорог собственные особнячки, несомненно, достойны самой лютой казни, – громко произнёс наместник.
Дакай Ши низко опустил голову и побледнел, наверное подумал, что в одной из этих ям зароют сейчас и его… И то же самое подумал сейчас князь – и надо было бы зарыть эту вороватую дорожную крысу!
Но нет! Мошенника и ворюгу ждал иной удел.
– Видишь эту дорогу? – посмотрел на чиновника Баурджин.
– Вижу, господин, – поднял глаза Дакай Ши.
– Она твоя!
Избегнувший смерти чиновник не знал, что и думать.
– Ты умный и знающий служащий, Дакай Ши, – поглядев на искорёженную грунтовку, усмехнулся князь. – И можешь принести ещё немало пользы нашему великому городу.
Наместник именно так и сказал – «нашему великому городу», громко, чтоб услышали воины новоиспечённого сотника Ху Мэньцзаня. Они услышали. И гордо подняли головы – сам повелитель, посланец могучего монгольского хана, сказал про их город – «наш»!