– А краску мы с вами завтра поутру нанесём, господин Инь. Посмотрим, как и где это получше сделать.
Все действия князя основывались сейчас на строгом расчёте, в первую очередь – на высоте и месторасположении солнца в определённый момент времени. По всем прикидкам выходило, что наиболее удобное время для передачи и приёма световых сигналов – примерно два часа пополудни – когда солнце окажется у наблюдателя за спиною.
– Думаете, он именно с той скалы смотрит? – Инь Шаньзей скептически почесал затылок.
Наместник хохотнул:
– А там больше неоткуда. Нет, скала – самое удобное место. И видно хорошо, и незаметно подойти можно – там лесок, орешник, оврэш.
Жэнь Сужэнь доложил о стёртой краске уже на следующий лень. А ещё через день в орешнике появились какие-то люди. Отправленный к ручью Ху Мэньцзань заметил, как они поили коней. Как выглядели? Обыкновенно выглядели, как все разбойники – обычные затрапезные одеяния, кольчуги, короткие копья, сабли, конечно же – луки со стрелами. Ничего такого.
– А таких железных, на деревянных ложах, трубок ты у них не видал? – интересовался князь.
– Нет, ничего подобного не было.
Может быть, просто плохо смотрел? Или у лиходеев одни револьверы? А может быть – и гранаты имеются?
На всякий случай Баурджин тайно провёл со своими воинами небольшой ликбез, популярно объяснив, чего, возможно, следует ждать от здешних разбойников. Дело значительно облегчалось тем, что всякого рода взрывчатые смеси в тангутском государстве ведали – и от южных соседей, и сами любили по праздникам взрывать хлопушки-петарды. Объяснить, что такое граната, не составило особого труда, как и рассказать о «взрывчатых стрелах» – пулях. Ма-а-аленьких таких, незаметных, но ужасных по своему действию.
– Панцирь из воловьей кожи запросто навылет пробьют! – комментировал Баурджин. – Тем более – кольчугу.
Воины смеялись: кольчугу, мол, и стрелы пробить могут – смотря как и из какого лука стрелять, уж не говоря об арбалете. В общем, после проведённой беседы, князь решил, что воины вполне подготовлены к огнестрельному бою. Главную ставку сделали на лучников – их и расположили в замаскированных ветками секретах, устроенных в горных расщелинах близ дороги. Ещё нескольких особо одарённых стрелков – включая и бывшего дворцового прислужника Лэ Красные Щёки – Баурджин разместил на возвышенностях по флангам от предполагаемого поля битвы – а оно вычислялось довольно легко: вот дорога, вот скалы, вот орешник, ручей – прямой путь к проходящему каравану – меж теми горушками… или – меж этими. И там, и сям князь посадил лучников и арбалетчиков, с усмешкой вспоминая, как когда-то в далёком детстве смотрели с приятелями приключенческие фильмы про средневековье или ещё более древние века. На экране, сметая на своём пути всё, лавой летела конница, сходились, ломая длинные копья, фаланги, надменно чеканя шаг, шли на варваров римские легионы, и когда «наши» – то есть «правильные» герои (греки против персов или русичи против татар и тому подобное) – терпели явное поражение (не в фильме в целом, а, как правило, в каком-нибудь эпизоде), кто-то из ребят обязательно шептал: «сюда бы пару пулемётиков». Позже Баурджин-Дубов, конечно, избавился от столь детского взгляда на ведение войн – сами по себе «пулемётики» мало что решали. Даже вот сейчас, здесь. Одно дело, когда грохот и шквал пуль обрушатся на совсем неподготовленных к этому людей, и совсем другое – когда этому нападению будут противостоять специально подготовленные воины, заранее предупреждённые о применении противной стороною не совсем обычного вида оружия. И тогда исход битвы непредсказуем, вернее – очень даже предсказуем: не зря же Баурджин устроил засаду именно в этом, заранее просчитанном, месте. В конце концов, хороший лучник куда опаснее неумехи с винтовкой, не говоря уже о нагане! Так что, милости просим, дорогие гости.