Подъехав ближе, Баурджин остановил машину в паре шагов от троицы и, распахнув дверь, смачно сплюнул в траву:
– Что уставились, как бараны на ворота? Я – Вотенков!
Да, он сейчас был очень похож на того, кого ожидали увидеть бандиты, подстригся, сбрил бородку, даже усы выкрасил в светлый цвет. Ну и конечно, постарались портные – сшили и френч, и галифе – любо-дорого посмотреть!
Двое – один смуглый, сильный, небритый – Гришка-Медведь, второй – тоже мужик не слабый, с длинными вислыми усами – Микола-хохол. Петя их сразу узнал, вжался в сиденье, и Баурджин на миг пожалел, что взял с собой мальчишку. Однако без него всё выглядело бы слишком уж подозрительно, к тому же существовал шанс отправить гимназиста обратно в свою эпоху. Лишь бы в двадцатые годы не угодил! Впрочем, в двадцатые, наверное, всё-таки лучше, чем в тринадцатом веке.
– Закурить дай, Вотенков, – вразвалочку подойдя к машине, ухмыльнулся Гришка-Медведь.
Пожав плечами, Баурджин вытащил из кармана серебряный портсигар, раскрыл, протянул:
– Кури!
Бандит взял портсигар в руки, повертел, зашевелил губами – как видно, читал по слогам:
– «Его превосходительству уважаемому Семёну Петровичу…». Теперь вроде вижу, что ты Вотенков. Наслышан о твоих подвигах.
Вытащив спички, Гришка-Медведь с видимым наслаждением закурил, пуская дым кольцами. Маленькие злые глазки его пристально обшаривали округу. На вид бандиту было где-то около сорока, и вообще он производил впечатление человека бывалого и битого жизнью.
– И я о тебе наслышан, – присев на крыло, ухмыльнулся князь. – Сейфы «Товарищества Вайдинга» в Харбине – твоих рук дело?
– Ну, до Харбина я ещё не добрался. Пока, – бандит хмыкнул, но видно было, что подобное предположение ему приятно. – Думаю, как тут дело спроворим – можно жить-поживать и без всяких харбинских сейфов. На всю жизнь хватит.
– А азарт? – Баурджин снова сплюнул. – Без куража жизнь скучная, а, Григорий? Неужто так и будешь потом на печи сидеть, калачи кушать? – князь громко расхохотался.
К его удивлению, захохотал и Гришка-Медведь, и даже вислоусый Микола-хохол, переглянувшись со своим спутником – молодым цыганистым парнем – ухмыльнулся.
– Такой ты и есть, как про тебя рассказывали, – одобрительно оскалился Гришка-Медведь.
– Какой-такой? И кто рассказывал?
– Куражливый, – бандит глубоко затянулся и, выпустив дым, продолжил. – Это хорошо – кураж в нашем деле нужен.
– А…
– А кто про тебя рассказал – того уж нет, так что не беспокойся.
Гимназист Митя всё так же сидел в кабине, жался к спинке сиденья. Григорий бросил на него быстрый взгляд и, наклонившись к Баурджину, шёпотом спросил: