– Так как насчёт награды? – снова напомнил гаврош.
– Ближе к обеду подойди во дворец, с чёрного хода. – Баурджин швырнул пареньку маленькую медную пайцзу с изображением сокола. – Отдашь стражнику, он проведёт тебя к секретарю.
– К секретарю! – обуянный несказанной радостью, Кижи-Чинай пал ниц под копытами коня нойона. – Благодарю! Благодарю вас от всей души, господин наместник! У вас поистине доброе сердце, это счастье для подданных – иметь такого повелителя! Прощайте же, и да сопутствует вам удача!
– Хорошо говорит, собака! – поворачивая коня, восхитился князь. – Не слишком ли хорошо для обычного оборванца?
– Вы тоже заметили? – нагнав Баурджина, следователь испросил разрешения ехать рядом. – Видите ли, господин наместник, ещё лет пять назад Кижи-Чинай вовсе не был бесприютным бродягой, а жил за городом, на одной из ямских станций у какого-то, по его словам, очень хорошего и доброго человека. Их там, собственно, трое жило, как он рассказывал. Сей ямской доброхот купил их у какого-то проезжего работорговца, причём выбирал таких, чтоб были с русыми волосами – приметно, не правда ли? Наверное, чтобы, если сбегут, так легче ловить.
– Да, приметно, – с усмешкой согласился князь. – Этакий лохмач. Хиппи волосатый.
– Э… Осмелюсь переспросить последнюю фразу, господин?
– Не берите в голову. Обычная монгольская поговорка.
– Ну, так вот, – продолжал Инь Шаньзей. – На ямской станции Кижи-Чинай прожил, наверное, с полгода или того меньше, затем доброхот неожиданно умер, ну, а парни пошли по миру, поначалу вместе, а потом и разошлись пути-дорожки.
– Поди ж ты, – подивился князь. – Интересная история.
– Чуть ли не клещами пришлось вытягивать, – следователь качнул головой. – Очень уж он скрытный, этот Кижи-Чинай. Я его как-то во время облавы выцепил, в прошлом году ещё. Устроил в одну подозрительную корчму – он оттуда сбёг через какое-то время. За город куда-то подался, в шайку.
Баурджин молча кивнул – уж про шайку-то было ему хорошо ведомо.
– А тут вот, по осени, снова его на рынке встретил – жалкого, рваного, грязного, – вспоминая, улыбнулся Инь Шаньзей. – Он меня тоже узнал, обрадовался, помочь попросил. А я ему – я ведь тебе уже когда-то помог, а ты что сделал? Сбежал! Хозяин корчмы, видите ли, к нему пристал – переспать с ним заставлял. Ну и переспал бы, не велик барин! Ишь, аристократа из себя строит. Хотел я на него плюнуть, да думаю, ладно – раз уж этот парень сам помощи попросил, нечего его отваживать. Хитрыми путями устроил его на постоялый двор к Шань Ю, скотником. И вот что скажу – пока об этом не пожалел!