К вечеру они, наконец, выбрались из воды, и девушки принялись вытирать тела хозяйки и гостя мягкими шёлковыми полотенцами. Князь улёгся навзничь на невысоком ложе, по соседству с хозяйкой, и девушки принялись делать обоим массаж, растирая распаренную кожу пахучим розовым маслом.
От тепла, от нежности и неги Баурджин задремал, а когда проснулся, девушек уже не было – лишь одна Турчинай зачем-то перебирала его одежду.
– Милая, – позвал нойон.
Женщина вздрогнула, оглянулась… и широкая улыбка заиграла на губах её:
– Я хотела сделать тебе подарок, князь. Такой, чтоб ты мог его носить… чтоб подходил к одежде.
– Чтоб подходил к одежде? – с хохотом переспросил Баурджин. – Ты рассуждаешь ну в точности как мой секретарь Фань!
– Придумала! – Турчинай громко всплеснула в ладоши и, сняв со среднего пальца перстень с желтоватым камнем, протянула его наместнику. – Вот, возьми. Пусть будет на память.
– А мы что, уже расстаёмся? – усмехнулся нойон.
– Нет. Но жизнь так переменчива.
– Даже не знаю… – Баурджин рассматривал перстень с необходимой долей почтительности и восхищения. – Не знаю, что тебе подарить в ответ?
Вдова расхохоталась:
– Да всё, что угодно, мой князь! Любую безделицу – лишь бы напоминала о тебе.
Перстень был красив, очень красив, и не столь дорог, сколь изящен – витой, серебряный, с тёмно-жёлтым матово-мерцающим камнем, именуемым «Глаз тигра». Приятная вещь. Вот только как её носить? Пальцы у князя вовсе не столь изящны, как пальчики молодой обворожительной женщины.
– Надену на шею, на цепочку, – быстро нашёлся князь. – Пусть это будет мой второй талисман. Серебряная стрела и жёлтый тигриный глаз.
– Фу, фу! – смеясь, вдова замахала руками. – Не очень-то хорошая сочетание, мой дорогой.
– А я подарю тебе… подарю тебе частицу самого себя! – не переставая любоваться перстнем, загадочно произнёс Баурджин.
Турчинай заинтересованно вскинула брови:
– Как это?
– Увидишь! Я пришлю свой подарок чуть позже. Впрочем, нет – явлюсь и вручу сам. Если ты, конечно, не против.
– О, мой князь!
Обняв гостя за плечи, Турчинай наградила его долгим пленительным поцелуем. Внизу, во дворе слышались чьи-то шаги и крики. И доносился запах какого-то аппетитного варева.
– Всё кормишь мальчиков? – вспомнил о благотворительности вдовы Баурджин.
– Бедных несчастных бедолаг, – со вздохом отозвалась Турчинай. – Кто, кроме меня, накормит их хоть иногда?
Нойон обнял женщину за плечи:
– У тебя доброе сердце, милая.
– Я знаю, – тихо отозвалась вдова. – Только, к сожалению, моё доброе сердце не приносит мне никаких доходов.