Длиннейший список ужасных казней и наказаний, полагавшихся за мельчайшие проступки, никого особенно не волновал. Каждый знал, что, завербовавшись, он отказался от всех человеческих прав. Детальное перечисление того, чего они лишились, их просто не интересовало. Их волновало только одно: сколько часов отделяет их от предстоящей увольнительной.
Ритуал, которым сопровождалась выдача этой награды, был необычайно унизителен, но к этому все были готовы и, выходя из рядов, лишь краснели от стыда, обменяв последние остатки самоуважения на маленькие пластиковые квадратики пропусков.
Процедура завершилась свалкой из-за мест в вагонах монорельсового поезда. Поезд, мчавшийся по эстакаде, чьи опоры возвышались над 30-футовыми оградами из колючей проволоки, пересек обширные пространства зыбучих песков и доставил солдат в крошечный фермерский городок Лейвилл.
До постройки лагеря имени Льва Троцкого это был типичный маленький центр сельскохозяйственной округи, да и теперь в те дни, когда в нем не было солдат-отпускников, городок жил прежней буколической жизнью. Чаще же склады с зерном и фуражом были закрыты на замок, зато широко распахивались двери кабаков с женской обслугой и выпивкой. Впрочем, обычно для обеих целей использовались одни и те же помещения. Стоило первой партии отпускников с ревом вырваться на улицы городка, как на витрины опускались железные шторы, рундуки с зерном превращались в постели, сидельцы в лавках — в сутенеров, а прилавки — в загроможденные стаканами и бутылками стойки баров. И только кассиры сохраняли свои прежние функции. Именно в такое заведение — наполовину кабак, наполовину похоронное бюро — и попал Билл со своими друзьями.
— Чего будем пить, ребята? — поднялся им навстречу вечно улыбающийся владелец бара «Твой последний отдых и закусон».
— Двойную порцию эликсира для бальзамирования трупов, — ответил Скотина Браун.
— Не хулигань! — рыкнул хозяин, и улыбка стерлась с его лица. Он снял с полки бутылку с крикливой этикеткой «Настоящее виски», наклеенной поверх другой, на которой значилось «Жидкость для бальзамирования». — Начнется заварушка, так и военную полицию вызвать недолго. — Улыбка вернулась на свое место. — Какой же отравы тяпнем, ребята?
Они уселись вокруг длинного узкого гроба с бронзовыми ручками по бокам и с наслаждением ощутили, как этиловый спирт прожигает дорожки в пропыленных глотках.
— Был и я трезвенником, пока в армию не попал, — сказал мечтательно Билл, осушая стакан, наполненный на четыре пальца «Старым Губителем Печени», и протягивая его за новой порцией.