Пребывая в нарисованной воображением фантазии, я пробежалась по залу, одновременно призывая сразу восемь парных мечей, которых про себя ласково называла «братиками». Позволила им парить вокруг, направляясь острием ко мне, затем сделала движение руками — и они подлетели ближе, создав композицию, похожую на подол моего платья.
Наклонившись и чуть повернув голову, я внезапно наткнулась на внимательный взгляд. Олдер сидел на старой скамейке, прислонившись спиной к стене и, не таясь, меня рассматривал.
— Ты продолжай, продолжай, — невозмутимо кивнул он. — Танцуешь почти так же, как дерешься.
Последние слова прозвучали нейтрально, и я понятия не имела, являлись они комплиментом, или же нет. Как бы то ни было, Олдер меня отвлек, контроль был на мгновение утерян, и этого оказалось достаточно, чтобы мечи со звоном рухнули на каменный пол.
Быстро сориентировавшись, я отозвала «братиков» — словно так и было задумано изначально, — а в следующее мгновение в зал ворвалось нечто.
От вида этого нечто опешила не только я, но и мистер невозмутимый маг.
Нечто было очень высоким, худощавым, темнокожим и при том светловолосым. На голове — куча мелких, достающих до пояса, косичек, в руках — карликовая лысая собачка шаорея.
— Кто из вас Фелиция? — вопросило нечто, взглянув на нас поверх розовых солнцезащитных очков.
Если бы я не отозвала мечи, они бы поднялись с пола и рухнули на него снова.
Поскольку я продолжала молчать, откровенно пялясь на вошедшего, меня без лишних угрызений совести сдал Олдер. Просто ткнул в мою сторону указательным пальцем, еще и сопроводив этот предательский жест красноречивым кивком. Тетушки Ливии здесь нет! Она бы прочитала ему лекцию на тему хороших манер!
Стремительно ко мне приблизившись, нечто представилось:
— Чука к твоим услугам, детка.
Мою руку перехватили, поднесли к размалеванным синей помадой губам и бесцеремонно облобызали. От удара Чуку спасла лишь моя полнейшая, граничащая с ужасом растерянность.
О знаменитом на весь мир стилисте и кутюрье слышала даже я — весьма далекая от мира моды. Он создавал великолепные коллекции, смелые образы, славился своей любовью к инновациям и креативным ко всему подходом. А уж сколько раз его пытались перекупить и уговорить переехать в другие страны, просто не счесть! Но при всех своих странностях Чука оставался истинным патриотом, любил родную империю и, гордо вздернув нос, отказывал презренным.
Народ восхищала такая самоотверженность, и Чуку обожали. Чуть ли не боготворили! Просто мало кто знал, что наша императрица всегда исхитрялась предлагать ему больше, чем конкуренты.