— Это не меняет факта, что я это сделал.
Меняет? Или нет? Не знаю. Здесь нечем руководствоваться. То есть я не могу руководствоваться тем, что он меня обманул или оскорбил, как обычный человек. Это было предательство. И это серьезно. Я провела дрожащей рукой по лицу.
— Я хочу, чтобы ты был честен со мной. Ты сделал это только один раз?
Сет кивнул.
— И поэтому ты меня избегал?
Еще один кивок. Я сжала руку и положила ее на грудь.
— Но ты не делал этого с тех пор, как мы… как мы снова сошлись. Почему?
— Я… я больше не хотел причинять тебе боль или забирать у тебя то, что мне не принадлежит. — Он подошел к двери и прислонился к ней. Затем медленно покачал головой, и я вдруг поняла, что никогда не видела его таким юным и беспомощным. Таким человечным. — И в ту ночь, когда мы слились в оргазме, я решил, что никогда больше этого не сделаю, а если сделаю, то…
— Что? Что бы ты сделал?
Поджав губы, он снова закрыл глаза.
— Я бы сделал так, чтобы ты больше никогда не увидела моего лица.
Мой гнев снова взял верх над остальными эмоциями:
— О, вместо того чтобы, я не знаю, прийти и поговорить об этом со мной? Позволить мне помочь тебе? Мы работаем вместе…
— Работаем вместе над чем, Джози? Думаешь, ты можешь помочь мне с этим монстром, что внутри меня?
Я закрыла рот, хотя многое хотела сказать. Я могла бы ответить «нет». Что, если он стремится стать лучше, то это зависит только от него. Я могла бы ответить «да». Что я могу ему помочь. Помочь сделать правильный… правильный выбор. Я могла бы понять, когда ему станет трудно справляться. Я могла сказать, что хочу ударить его в горло. Могла сказать, что все еще люблю его.
И я любила.
Но ничего не сказала.
Потому что я была в ярости. Меня разрывало от гнева. И мне было больно. Боль в груди нарастала с каждой секундой, потому что… черт побери. Потому что я испытывала отвращение. Я ожидала от Сета чего-то лучшего, а он предал мое доверие. Он сделал со мной то, что сделал Гиперион. Это вызывало у меня тошноту. Опустив глаза, я прижала руку ко лбу и заставила себя проглотить образовавшийся в горле комок.
— Значит, — нарушил тишину сиплый голос Сета, — это все?
Я молчала. Мне вдруг вспомнилась ночь, когда он сказал, что боится, что все превратится в кошмар и я его возненавижу. Он целыми неделями жил с этим секретом, который висел над его головой словно дамоклов меч.
Прошло еще несколько секунд, и Сет сказал:
— Худшее из всего, что я натворил, — это то, что я сделал с тобой. Ты была для меня даром, а его просрал. Это моя вина, и я невероятно сожалею. — Он сделал паузу; я закрыла глаза. — Больше всего на свете я…