СЕТ
По коже бегали мурашки. В висках стучало. Пульс ускорился. По телу струилась энергия, словно от дозы кофеина. Глифы, знак Аполлиона, радостно танцевали на коже, реагируя на Алекс. Реагируя на другого Аполлиона.
Дерьмо. Вот дерьмо.
Связь между нами просыпалась, словно кобра, готовящаяся набрать полную силу. Мир сосредоточился в этой девушке. Та внутренняя сущность, которая, казалось, была моей частью, но в то же время чем-то совершенно другим, ревела как товарный поезд.
Неожиданно в голове промелькнуло: «Я могу использовать ее. Я могу использовать их». Появившиеся мысли быстро ускользали, как слово, которое нельзя произнести, но оно вертится на кончике языка. Это и раньше происходило время от времени. Я долго не понимал почему, думал, что просто отвлекаюсь. Но сейчас понял: все началось с момента, когда я пробудился и произошло это. То же самое случилось с Алекс. Информация накапливалась тысячи лет и передавалась от Аполлиона к Аполлиону. Я знал кучу всякого дерьма, но эти знания находились на задворках моего подсознания.
И сейчас странные мысли, какими бы волнующими они ни были, исчезли.
Передо мной стояла Александрия Андрос. Это была она. Во плоти, но в последний раз, когда мы виделись, она выглядела совсем по-другому. Ее волосы были длиннее, как в наше первое появление на Божественном острове. Тонкие шрамы, покрывающие каждый дюйм кожи, — шрамы, которые оставил Арес, буквально сломавший все ее кости, — исчезли. На ней была безрукавка, поэтому я видел: отметины на руке и шее тоже исчезли.
Это было больше, чем внешнее улучшение. С плеч Алекс будто свалился эмоциональный груз. В ее глазах цвета виски плескалась радость. Годы боли как рукой сняло, словно ничего и не было, но все же с ней это случилось.
С ней случился я.
Ее нынешний вид приносил некоторое облегчение. Я планировал никогда больше с ней встречаться. Это был идеальный план, потому что… ну кто захочет видеть человека, которого убил? Ведь со мной произошло именно это, и знание того, что я сделал, помогало мне игнорировать то, что происходило внутри меня.
Из-за меня закончилась смертная жизнь Алекс.
Но она выглядела хорошо. На самом деле, великолепно. Она казалась счастливой.
И не она единственная была вне себя от радости.
Дикон бросился к Эйдену — святому Эйдену Сент-Дельфи, — чуть не повалив его на упавшего чистокровного. Не обращая внимания на тех, кто бьется рядом с ними, братья обнялись. За исключением глаз, они не имели абсолютно ничего общего.