ГЛАВНЫЙ ИНКВИЗИТОР ГРАНАДЫ был невысок ростом, но излучал такую силу и уверенность в себе, что этот недостаток совершенно не бросался в глаза. Выбритая тонзура блистала, словно нимб над головой. Аккуратная черная сутана сидела, как пошитый на заказ костюм. На указательном пальце левой руки красовался массивный золотой перстень с крупным изумрудом — единственный предмет роскоши, который позволял себе строгий инквизитор.
Педро де Фур сидел в личном кабинете покойного графа, в его кресле за его письменным столом. Помещение было просторным, шагов двадцать в длину и несколько меньше в ширину. На полу раскинулся толстый зеленый ковер, полностью глушивший звук шагов. По правую руку всю стену скрывала большущая картина, где изображалась морская битва с маврами. Полуголые язычники шли на абордаж, безжалостно избивая несчастных христиан кривыми саблями, но бесстрашные воины Христовы расстреливали злодеев из мушкетов и аркебуз.
Свет на картину падал слева, из двух больших окон. Еще вчера между ними висела картина поменьше. Теперь она валялась на полу. Изображением вниз. До того, как ее столь грубо сорвали, картина скрывала тайник. Его железная дверца была открыта, а сам он пуст. Инквизитор сразу же обследовал тайник с особым тщанием, но не обнаружил даже пыли…
Вдоль дальней стены комнаты выстроились старинные доспехи. Четыре полных комплекта. Все с оружием, на красных щитах красовался древний герб Арморваров.
Дверь в кабинет располагалась за спиной инквизитора. Не очень разумно с точки зрения безопасности. Впрочем, благодаря размерам кабинета, входящий оказывался не за спиной, а справа от сидящего за столом. Дверь обрамлялась широкой подковообразной аркой, прикрытой бархатной портьерой. Восточные изыски, которых инквизитор не одобрял, но и оснований запрещать не видел.
Пока домочадцы графа проходили через дверь, инквизитор, сидя вполоборота, не отрывал от них пристального взгляда.
Виконт Альфонсо де Арморвар нервно трясся и, не смотря на ранний час, был уже слегка пьян. Этот тщедушный юноша приходился покойному графу родным сыном, хотя так, по виду, и не скажешь. Дон Ортуньо отличался богатырским ростом и атлетическим сложением, да и безвременно ушедшая графиня, судя по портрету, блистала красотой и истинно испанской статью. Их сын, даже облаченный в дорогой костюм из алого бархата с золотым шитьем, выглядел ощипанным петухом, приговоренным к супу. Если бы не дочери графа, можно было бы позволить себе предположение, что род де Арморвар вырождается.
Рядом с виконтом встала его старшая сестра — донна Иоланта. Высокая, несколько полноватая красавица. Однако последнее совершенно не бросалось в глаза при ее росте. Вьющиеся светло-каштановые волосы были аккуратно прихвачены серебряной диадемой. На холодном лице, видимо с рождения, застыла маска надменности. Даже трагические события этой ночи ни на йоту не изменили выражения ее лица. На донне Иоланте было белое платье с широкой юбкой. Золотистые съемные рукава явно принадлежали другому платью. Закон против роскоши запрещал иметь более двух комплектов рукавов на платье, но испанские модницы быстро нашли выход из положения.