Любуясь его улыбкой, я не придала значения ответу, лишь поддакнув: «А-а, „Тэмпо“, но стоило повернуть голову чуть вправо, к окну, как по башке точно кто-то долбанул кувалдой, вправив мозги на место. Я даже за нее, за голову, схватилась. „Тэмпо“!! Тот самый банк, что будто бы разорился! А он, смотри-ка, растет, процветает и меняет своих начальников, точно перчатки».
Все встало на свои места. Тогдашний директор Крюков и два его заместителя Юрочкин и Хрякин проворачивали вместе какие-то темные делишки, связанные с разорением доверчивых вкладчиков. Потом что-то не поделили и один из замов — а может, даже оба, — убил начальника, допустим, чтобы занять его место. Или замести следы. А по теории вероятности целых пятьдесят процентов за то, что убийца сидит рядом со мной и проникновенно улыбается.
— Чудесное имя, — сказала я лишь бы что-то сказать.
— Да? Тогда вынужден тебя расстроить. Наш банк сейчас в процессе реорганизации, и вскоре, возможно, будет иметь другое название.
Ага! Вот как они это проворачивают! Другое название, другой директор, новые реквизиты, стало быть, другой банк! А почему это другой банк должен выплачивать долги за старый? Это «ТэмпоБанк» вас разорил, а не, скажем, «Так-вам-и-надо-лузеры-банк». И название какое говорящее — сокращенно от temporary, не так ли? В переводе с английского «временный».
И сейчас Николай так беззаботно поведал мне свои планы, потому что знает, что я уже ничего никому не расскажу. Почему что через небольшой промежуток времени меня уже не станет. И какую же смерть он мне приготовил?
— Нож? — с места в карьер спросила я.
— Что? — удивленно переспросил он.
— Да так, ничего…
«Совсем с ума сошла?!» — разозлился внутренний голос. — «Не подсказывай ему!»
Вспомнив один эпизод из жизни, который я понапрасну пыталась поглубже зарыть в своем подсознании, я вообще чуть не лишилась чувств. Кого я увидела перед обнаружением трупа? То-то. Его самого. Так вот, что он делал там, в то время, на той дороге и рядом с трупом?
В этот момент я по беспросветной своей дурости и задала почти самый глупый вопрос в своей жизни. Говорю «почти», потому как наиглупейший еще впереди. Итак, я спросила:
— Что ты там делал?
Стоило произнести эти слова, как проклятый автомобиль, словно разглядев в моих мыслях желание нанести вред его хозяину (ведь суд и последующее за ним заключение в тюрьме далеко не рай), хлопнул где-то внизу, после чего, проехав еще где-то полтора метра со скоростью человеческой ходьбы, по чьему-то дьявольскому замыслу остановился.
— Проклятье! — разозлился на машину Хрякин, со злостью стукнул по рулю и, словно опомнившись, повернулся ко мне. — Что ты там спросила?