Не осознаю, что это мои собственные всхлипы, пока дверь не открывается и Уилл внезапно не оказывается рядом, его руки обхватывают меня, вытягивая меня вверх и прочь из этого удушающего тумана сна.
– Все хорошо, – говорит он, обхватив руками мои плечи. – Открой глаза. Это не настоящее. – Я смотрю на него, пока наконец не понимаю, что он говорит. – Это не настоящее. Вот это настоящее.
Он ждет, пока мои глаза не начинают снова ясно различать свет, струящийся из коридора, мамину фотографию, которая смотрит на меня со стола, вечно приглушенный желтый цвет стен моей спальни.
Когда мое дыхание успокаивается, он отпускает мои плечи.
– Спасибо. – Я вытираю глаза тыльной стороной ладони. – Теперь все нормально.
– Хорошо, – говорит он.
Потом он без слов ложится на пол рядом с моей кроватью и остается в комнате до рассвета.
На следующее утро я в одиночестве ем тост на кухне и слоняюсь по коридорам, пока не нахожу миссис Клиффтон в солнечной комнате. Вокруг нее коробки с перьями соловьев, на коленях открытая бухгалтерская книга.
– Доброе утро, – говорю, входя в комнату, моргаю на солнечном свете. Грусть прошедшей ночи все еще окутывает меня как вуаль.
– Утро доброе, дорогая. – Миссис Клиффтон поднимает глаза. – Ты уже позавтракала?
– Да, – говорю и делаю паузу, провожу носком туфли по холодной плитке.
Миссис Клиффтон вздыхает и откладывает в сторону бухгалтерскую книгу.
– Айла, я хотела снова извиниться за то, что сказала прошлым вечером. Боюсь, все прозвучало неправильно, и хотела бы не говорить этого. – Она наклоняет голову. – Правда, что эти месяцы были сложнее, чем обычно, но вы с Майлзом стали для меня светлым пятном – и я действительно рада, что вы приехали.
Я откашливаюсь и преодолеваю неожиданную волну стеснительности.
– Я хотела спросить… – говорю, – была ли мама когда-либо знакома с кем-то по имени Стивен?
Миссис Клиффтон резко поворачивается.
– Стивен?
Я застала ее врасплох, на ее лице сейчас выражение, которое я видела однажды, несколько месяцев назад, когда она начала объяснять про Исчезновения. Это взгляд того, кто пытается идти осторожно.
Я собираюсь с духом и продолжаю.
– Кем он был: ее другом, кем-то… больше?
– Ну, Айла, – говорит она, поеживаясь, – они выросли вместе. Их обоих вырастила Элеанор Каммингс.
У меня снова такое чувство, будто из легких выбили воздух. Я разжимаю руки, словно они вытянули корни, переплетающиеся с другими корнями, с каждым рывком выпускающие ветки с секретами. Как я когда-нибудь узнаю, что дошла до их конца?
Вздыхаю и сажусь на диван.
– Она никогда ничего о нем не говорила, – произношу устало, закрываю глаза и шепчу: – Почему бы?