– Еще кое-что, – говорю, когда поворачиваемся, чтобы уйти. – Исчезновения… имеют они что-то общее с Шекспиром?
Он смотрит на меня в настоящем изумлении.
– Шекспир?
– Забудь, – пожимаю я плечами и слегка улыбаюсь ему, чтобы скрыть свои подозрения и чувство боли при виде сожженного и исписанного клеветой дома мамы. Похоже, у меня и в самом деле неплохо получается быть скрытной.
Я все-таки дочь своей матери.
28 февраля 1941 года
Птица: галка
Галки необычны тем, что часто делятся едой с другими.
Известно, что они крадут драгоценности и другие блестящие предметы и собирают их в гнездах.
Иногда их считают предвестниками смерти.
У Финеаса совсем нет денег.
Сначала я отношу все к изменениям его настроения, которые появляются и исчезают как луна. То, как Финеас гавкает на меня, если я пролью молоко, как неохотно волочит ноги, чтобы заменить перегоревшие лампочки, как искажается его улыбка при резком звонке телефона.
– Не поднимай трубку.
Потом он начинает кашлять, словно телефонные звонки делают все только хуже.
– Знаешь, ты думаешь, что можешь оплатить старые ошибки, – говорит он, сплевывая в один из своих девственно-чистых платков. – Но никогда не можешь. Этот долг просто будет продолжать расти как плесень, пока ты не сможешь дышать.
– Ты кому-то что-то должен? – спрашиваю.
Он качает головой.
– Это было очень давно.
Резкий стук в дверь раздается два дня спустя. Я снимаю старые доски крыльца, когда слышу, как Финеас ругается, а потом открывает дверь. Хватаю карманный нож и иду на кухню.
Незнакомый голос говорит:
– Я пришел за деньгами, Финеас.
Я стою в тени затаив дыхание.
– Я заплатил твоему отцу, Виктор, – говорит Финеас, – все до последней копейки.
– Да, из начального займа. Но не проценты, которые мы потеряли, пока ты был в тюряге. Ничего личного, Финеас, – произносит голос, – просто бизнес.
Я открываю карманный нож, потом закрываю его и захожу в кухню.
– Я достану деньги, – говорю мужчине. У него клочковатые черные волосы, маленькая бородка, острый подбородок – из-за чего он напоминает мышь – и маленькие горящие глазки, которые словно состоят только из зрачка.
– Больше не беспокой его. Он разорен. Я тот, с кем ты будешь иметь дело. Стивен Шоу, – протягиваю руку.
Финеас сердито смотрит на меня, берет жирный кусок мяса из морозильника, разворачивает его и бормочет у стойки.
– Виктор Ларкин, – говорит мужчина, беря мою руку. Он пожимает ее крепко и держит, даже когда я пытаюсь забрать ее.
– Не будь идиотом, Стивен, – говорит Финеас.
– Я достану их, – повторяю я Виктору Ларкину. Мы договариваемся о первой оплате, а потом я настойчиво провожаю его к двери.