Охотник не шевелился, если не считать его длинного пушистого хвоста, медленно извивавшегося за спиной.
– Абракзис хороший вождь. Он силен, опытен и пользуется уважением.
– Омун считает, что из тебя выйдет вождь лучше. Ведь ты тоже силен, опытен и пользуешься уважением.
Охотник медлил. Он не намеревался возмущаться или удивляться, обвинять или угрожать. В обществе маркатчитаров личная верность была понятием относительным, а за вождями шли, лишь пока те были сильны и вели себя как положено. Но стоило оступиться, и те, кто прежде беспрекословно повиновался, разрывали тебя на лоскутки. Ты можешь брать самый лакомый кусок добычи, выбирать лучших женщин и жестоко карать любое проявление непокорности, ибо что, если не это, значит быть вождем? Но также ты должен быть первым на охоте и в бою и больше всех рисковать своей жизнью, каждый день доказывая свое право на все блага. И уж конечно ты не должен нарушать заветов Омуна, помогая возвыситься слабым лишь на том ничтожном основании, что они с тобой в родстве.
– Тилгерик?
– Ты верно понял.
– А чего тут понимать? – осклабился Олувар. – Я всегда замечал, что Абракзис выделяет этого котенка среди других. Все закрывали на это глаза, но я – нет. Единственный сын, которого смогла родить ему Дже́рма.
– Твоя сестра.
– Слабая особь, – выплюнул охотник. – Смогла дать лишь один помет, да и то все котята передохли вслед за ней. Только Тилгерик и остался.
– Но Абракзис, как говорится у иных разумных существ, имел к ней… чувства. Насколько это было ему доступно. Что-то большее, нежели выбор фаворитки. – Верховный хранитель традиций аккуратно коснулся своих вибриссов, выражая задумчивость. – Кажется, инакие называют это «любовью».
– А я называю это слабостью.
– Согласен. – Ршшагреву нравилась эта беседа.
– Ты хочешь, чтобы я убил старика и занял его место, так?
– Именно.
– Несмотря на то что это смертельно опасная затея?
– Да.
– Берусь. Но при одном условии. Когда я это сделаю, не будет никаких жребиев. Тилгерик отправится на арену и встретится с Судом Десяти. Последняя память о моей никчемной сестре должна быть вымарана.
Верховный хранитель традиций поднялся и приблизился к охотнику.
– Омун на твоей стороне, и я предвижу, что впереди меня ждут долгие годы верного служения новому, достойному вождю.
– Лишь до тех пор, пока я сам не окажусь недостоин, ты хочешь сказать.
– На все воля Омуна. Хотя, мне кажется, тебе бесчестье не грозит.
– Воистину, если доживу до старости, уйду на Последнюю охоту. Большего и желать нельзя. Вскоре я брошу Абракзису вызов, тебе не придется долго ждать.