— Вон они! — сиреной завизжала замдиректора, тыча в нас толстым пальцем и роняя по инерции длинную коричневую сигару из губ. Оба незамедлительно кинулись в атаку, размахивая руками, а мы, соответственно, понеслись от них на всех парах, кляня эти чертовы брюки, которым было суждено так не вовремя потеряться.
Уже далеко за пределами треклятого санатория мы остановились, чтобы отдышаться. Юлька сказала:
— Чувствую, в следующий отпуск наши фотороботы будут на руках у каждого проводника поезда Москва-Туапсе, и нас просто не пустят в купе. Чтоб ничего тут больше не набаламутили!
— Наверно. Я думаю, что и в «Сильвестре» мы уже персоны нон-грата. Ведь до нашего появления таких крупных выигрышей, надо полагать, не было.
— Да, и внезапно последующего за ним убийства тоже.
— Ты там в «Токае» ничего не разбила под пьяную руку, а? Иначе и туда нам теперь путь заказан, — шутливо произнесла я. Вообще говоря, Юлька всегда была убежденной трезвенницей. Это в последнее время я уговорила ее идти на эксперименты, пробуя разные слабенькие коктейльчики, напирая на то, что она так и умрет, ничего интересного в жизни не отведав.
— Представь себе, нет! Я вообще была как огурец, я ж говорю, сумела влить в себя лишь три маленьких глоточка.
Мы продолжили ход, держа курс на дом бабы Дуси. Я предложила:
— Можно сегодня наведаться в «Сильвестр», проверить мою точку зрения. Вдруг все-таки пустят? Есть второй вариант — провести вечер на пляже, не на нудистском, конечно, а на нормальном, в компании Димки и Мишки. Как тебе?
— Ага! Я вижу, тебя твой кекс тоже заинтересовал, слава богу, я уж решила, что ты стала каменной. Да, мне второй вариант больше по вкусу.
— Так и решили.
Бабка Евдокия накормила нас борщом, рассказывая за обедом последние новости города, услышанные от племянницы. Оказывается, в этой части Туапсе завелись две валютные гейши, влезающие в окна домов и предлагающие всем без разбора свои услуги, даже детям. Куда мир катится! Баба Дуся была очень ошеломлена этим худым известием, бранила разложившуюся молодежь и без устали хвалила нас, дескать, хорошо, что мы не такие. Эх, если б ты только знала, кто на самом деле был теми «разложившимися гейшами»… Короче, до зарезу необходимо было менять тему, что я и сделала:
— Баб Дусь, а где ваша племянница живет?
— Да здеся недалече, через улицу. Я раньше у нее жила, когда жилье сдавала. Ведь за цельный дом куды больше денех получить можно!
— Это верно, — закивали мы.
— А теперьча вот опасаться стала. После той истории.
— Какой истории? — Юлька даже тарелку отставила, обратившись в слух, а я стала налегать на сырники и запивать их чаем, ловя на себе довольный бабкин взгляд. Воистину, старики любят, когда кто-то хорошо кушает.