Не говоря ни слова, Чарли взглядом попросил товарищей испариться. Смекнув, в чем дело, Нил двинул Питтса локтем в бок. Намек был понят.
– Ах да, разумеется, Сад мертвых поэтов! – воскликнул тот. – Пойдемте, парни!
– Как странно! – изумленно протянула Тина. – У вас даже сад свой есть?..
Все вышли, кроме Микса – тот все еще стоял, застыв, и недоуменно озирался. Чарли сверлил его взглядом.
– О чем вы таком говорите? – спросил он. – Чарльз – э-э, то есть Нуванда, нет у нас никакого сада!
Вернувшись, Перри потащил Микса за собой.
– Пошли, придурок! – хохотал он.
Далтон подождал, пока они удалятся.
– Господи! Такой умный, а как долго до него доходит! – улыбнулся он Глории.
Она посмотрела ему в глаза.
– А по-моему, он симпатяшка!
– По-моему, ты симпатяшка, – ответил Чарли и, прикрыв глаза, наклонился, чтобы поцеловать подружку. Но стоило только его губам приблизиться к ее, как Глория вскочила.
– Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? – спросила она.
– Что? – посмотрел на нее снизу вверх Далтон и изумленно моргнул.
– Каждому мужчине, которого я встречаю, нужно от меня только одно… Но ты не такой.
– Нет?
– Нет! – Глория просто сияла. – Любой другой на твоем месте уже давно повис бы на мне. Сочини для меня что-нибудь еще! – попросила она.
– Но…
– Ну пожалуйста! Так здорово, когда тебя ценят за… Ну, ты знаешь… За твой внутренний мир!
Застонав, Чарли схватился за голову.
– Нуванда! – заискивающе обернулась к нему Глория. – Прошу тебя!
– Хорошо, хорошо! Дай подумать!
Он на мгновение умолк, а затем произнес очередные строки из Шекспира:
Мешать соединенью двух сердец
– О, продолжай, прошу! – удовлетворенно промурчала Глория.
По мере того, как он читал, урчание Глории становилось все громче.
– Это намного лучше всякого секса! – воскликнула она. – Это ро-ман-ти-ка!
Осознав, что его надеждам сбыться не суждено, Чарли закатил глаза. Читать наизусть стихи ему предстояло до поздней ночи.
На следующее утро всех учеников созвали в уэлтонскую капеллу. Ребята рассаживались по местам, оживленно гудя и передавая из рук в руки школьную газету.
Повесив голову, на свое место опустился Нокс, стараясь, чтобы никто не заметил его разбитого лица и фингалов. На лицах Нила, Тодда, Питтса, Микса, Кэмерона и в особенности Чарли читались смертельная усталость и недосып. Передавая Далтону портфель, Питтс подавил зевок.
– Все схвачено, – прошептал он. Далтон кивнул.
Когда в капеллу вошел директор, мальчики, пряча газеты, повскакали с мест. Гейл Нолан размашистым шагом прошествовал к кафедре, сделал знак рукой, призывая учеников садиться, и громко прочистил горло.