Подняв воротник куртки, Мальков переступил через лужу и плюхнулся за руль новенькой «хонды». В машине было холодно и сыро. Заурчал двигатель, шум теплого воздуха несколько минут боролся с липкой влагой, выдавливая ее к краю лобового стекла.
Легковушка тронулась в путь. Проезжая мимо храма, Мальков перекрестился, благодаря Всевышнего за еще один удачный день. На Рождество он непременно передаст скромное пожертвование батюшке — без лишнего пафоса, лишь пару строк просочится в районную газету. Он бы жертвовал больше, но видит бог, самому на жизнь еле хватает.
Мальков, сбавив скорость, проехал мимо недавно построенного трехэтажного дома с эркерами за кованной оградой. В доме всего двенадцать квартир, только для своих, и в одной из них будет жить он. Ремонт квартиры почти закончен, но сколько же денег уйдет на обстановку, чтобы не отстать от соседей.
А пока он жил в районе разорившейся текстильной фабрики, где его новая иномарка, как бельмо на глазу у спившихся неудачников. Хорошо, что у него есть гараж, а то бы из вредности, что-нибудь стащили или поцарапали.
Нудный дождь не прекращался. Закрывая двери гаража, Мальков пожалел, что не захватил зонт. До дома минут семь, куртка прикрывает только грудь — голова и брюки промокнут. Краем глаза он заметил приближающуюся фигуру под зонтом — позавидовал. А не купить ли ему зонт? Небось, забулдыга обрадуется двум-трем сотням.
Он окликнул прохожего, предложив выгодную сделку. Тот промолчал, Мальков истолковал нерешительность по-своему — чертов крохобор — и показал пятьсот рублей. Ему протянули зонт. Мальков укрылся от холодного дождя и в первое мгновение почувствовал такой прилив счастья, что даже зажмурился.
В этот момент его в шею ужалила оса. Так ему показалось. Но какая оса поздней осенью, да еще в дождь?
Мальков дернулся, увидел шприц-пистолет в руке незнакомца, однако вспышка паники тут же сменилась туманом слабости. Под ноги упал портфель, пятисотку сдуло в лужу к соседнему гаражу, чиновник бы и сам шлепнулся, если бы его не подхватили цепкие руки.
Кулик умолк, его бледное лицо выглядело отрешенным. Петелина не удержалась от похвалы:
— Борис Евгеньевич, я потрясена. Таких деталей нет в деле. Ты рассказываешь так, словно сам это видел.
— Я и сейчас вижу, — загадочно ответил полковник.
Они сидели в простом кафе около окна. Кулику принесли заказанный им омлет с помидорами. Он молча съел его, отодвинул тарелку и обхватил чашку с горячим кофе двумя ладонями, словно у него мерзли руки. Его взгляд вновь устремился за окно.
Он продолжил рассказ о шестом убийстве: