Путь к отелю пролегал через центр Владимира. Петелина с интересом поглядывала на величественные стены и золотые купола древних соборов. Полковник смотрел выше на хмурое небо.
— Тучи собираются, будет дождь. Такая погода — то, что надо для нашего маньяка, — произнес он с азартом любителя рыбной ловли.
— Почему?
— Потому.
— Это тот самый внешний фактор, который является спусковым крючком для маньяка? — припомнила Елена теоретические рассуждения Кулика.
— Почти уверен. Все убийства совершены во время дождя. Долгого, беспросветного, унылого.
— У чувствительных людей в это время ухудшается самочувствие, они пьют лекарства.
— А наш маньяк, чтобы избавиться от страданий, выходит на охоту.
В отеле о приезде еще одного сотрудника из Москвы уже знали. Петелиной выдали ключи от забронированного номера на четвертом этаже.
— А я на первом. Специально попросил, — сообщил Кулик.
— Не любите высоты? — Петелина с детства боялась высоты и подозревала в этом естественном страхе других.
— Чтобы не терять времени в случае экстренного вызова, — отрезал полковник.
Он извлек из портфеля толстую папку и вручил Петелиной.
— Сегодня ты свободна. Отдохни, изучи дело, вот тебе еще материалы. Завтра утром встречаемся в областном УВД, там у нас штаб.
Елена поднялась в номер, опустила сумку при входе, прошла к окну и приоткрыла раму. Свежий предгрозовой воздух дохнул ей в лицо. Небо стремительно темнело, а маковки куполов еще источали золотое сияние, словно накопили тепло и пытались удержать.
Она присела на край широкой кровати и, раскинув руки, упала на спину. После нескольких часов за рулем лежать было особенно приятно.
Вспышка молнии прорезала небосвод и отдалась дрожью в стеклах. На мгновение в полутемной комнате стало светло. Елена заметила на коричневом покрывале лист белой бумаги. Памятка для постояльцев, решила она.
Пальцы подхватили бумагу и поднесли к лицу. Текст оказался необычно коротким. Она успела прочесть его в момент следующей вспышки молнии.
«Вали отсюда, сука, а то пожалеешь!»
Длинный белый лимузин плавно плыл по вечерним улицам старинного города. Серая стена дождя и потоки воды под колесами усиливали ощущение, что движется не автомобиль, а прогулочная яхта. Вульгарные огни ресторанов и сдержанная подсветка беломраморных храмов по разные стороны улицы символизировали широту метаний русской души: от пьяного загула до молебна о спасении.
Водителя лимузина Груздева, в силу солидного возраста и философского склада ума, больше тянуло к храмам, однако останавливался он чаще у развлекательных заведений. Выполнял волю клиентов.