Следователь Петелина возилась с документами, когда ей позвонил дежурный. Вежливая по форме фраза прозвучала как требование:
— Вы не могли бы убрать свою машину.
Елена вспомнила, что ее «тойота» все предыдущие дни простояла на служебной парковке перед зданием УВД.
— А в чем дело? — нахмурилась она.
— Ваша машина попадет в кадр.
— Какой еще кадр? — уж не разыгрывают ли ее.
— Телевизионный. Кулика будут снимать, — раздраженно объяснил дежурный. Чувствовалось, что на этот вопрос отвечать ему надоело.
Елена спустилась на парковку. Там царила невообразимая суета, двое офицеров, не стесняясь в выражениях, руководили хаотичной перестановкой машин на ограниченном пространстве. Порой их указания противоречили друг другу, и тогда лишь отборный мат окружающих спасал машины от столкновения.
Подошла Варвара в расстегнутой черной куртке и новой белоснежной блузке навыпуск.
— Шоу начинается, — процедила она, — занимайте места в первых рядах.
— Зачем все это? — удивилась Елена.
Варвара пояснила, не скрывая сарказма:
— Полицейская тачка с мигалками подкатит к порогу, резко затормозит. Из нее выйдет «важняк», типа только что поймал маньяка. Усталое лицо, благородный профиль, умный взгляд. И сразу интервью на камеру. Наши решили, что в кадр должны попасть только служебные авто. Вон сколько патрульных экипажей понагнали.
Патрульные машины заезжали на освободившиеся место, водители передавали друг другу брызгалку для очистки стекол и драили бока, которые могут попасть в кадр.
— Спектакль, — согласилась Петелина. — Что ж, теперь буду передвигаться на своих колесах. Спасибо тебе за все, Варя.
— А, ерунда. Завтра в Москву отчалите?
— Наверное.
— По дочке соскучились?
— Не без того, — призналась Елена.
Варвара поежилась, сунула руки в карманы куртки.
— А у Холодова трое детишек осталось. Бабушка с дедушкой погибли из-за жадного ублюдка, теперь и отца нет, на очереди сами дети.
— Что ты несешь? — возмутилась Елена.
— Им машину хотя бы вернут? Его жене ведь уехать придется. Здесь затравят.
Варвара посмотрела на следователя странными, обманчивыми глазами — под ленивыми веками прятались вспышки огня. Она вжикнула молнией, застегивая короткую куртку. Фигура стала стройнее, снизу торчал край белой блузки навыпуск, сзади на поясе оттопыривался пистолет — все это, вкупе с кошачьей походкой, придавало ей шарм необузданной элегантности.