— Опять та же фотография.
— Напечатана на том же принтере. Разумеется, без отпечатков. Только на этот раз на карточке имеется надпись.
Елена взяла фотографию. Внизу были напечатаны слова: «Явка с повинной сохранит тебе жизнь».
— Такие же снимки по почте сегодня в городе получили несколько крупных чиновников, — добавила Варвара. — Мы собираем конверты, но пока никаких зацепок.
— Маньяк перешел к угрозам.
— Наши думают, что Холодов послал эти снимки еще до своей гибели. В качестве устрашения.
Елена покачала головой:
— Это новый метод борьбы Живореза с чиновниками-хапугами. Если мы объявим, что Живорез жив и слов на ветер не бросает…
— …то у прокурора добавится явок с повинной, — подхватил ее мысль Кулик.
— Разве это плохо? — спросила Варвара, заглянув в глаза каждому.
В душе Петелиной наступил полный разлад, ее терзали двойственные чувства. Перед нею те, кому она недавно доверяла и с кем вместе охотилась на маньяка. Сейчас же она подозревает их в причастности к убийствам. Кто такой Живорез: безумный маньяк или расчетливый мститель? Он расправлялся с чиновниками, каждый из которых далеко не святой, и посылал знаки — отрубленная рука, фотографии. Это было верхом жестокости. Но сейчас Живорез перешел к бескровной тактике устрашения, и его метод может принести пользу обществу.
— Нет! — вырвалось у нее.
— Что нет? — удивился Кулик.
— Живорез — убийца. Он должен предстать перед судом.
— Вор должен сидеть в тюрьме, — напомнила известный постулат Варвара. — Может, дать ему время?
— Для новых убийств?
— Для большой чистки от нечистых на руку.
— Красивыми словами суть не прикроешь.
— Стоп, дамы! Такое впечатление, что вы знаете, кто такой Живорез, и спорите лишь о том, когда его арестовать: сегодня или через неделю. Разве это так?
Повисла тишина. Три фигуры сблизились. Всех троих будто сковало невидимое облако, грозившее разразиться громом и молниями.
Кулик отшатнулся и взмахнул растопыренными ладонями, словно разрывал прилипшую паутину:
— Я напомню каждому из нас, что любое подозрение должно подкрепляться уликами. Неопровержимыми. Однажды, мы уже ошиблись.
Петелина встала:
— Как я понимаю, теперь каждый сам за себя.
— Я возвращаюсь в управление и возобновляю официальное расследование. Вы подчиняетесь мне, — жестко напомнил Кулик, — и должны докладывать о каждом шаге.
— Ничего я не должна. Разве что за чай. — Елена выложила купюру на стол. — Моя командировка закончилась.