Анатолий Романович Лунин после окончания Московского медицинского института работал в Подмосковье, потом на Волге. Незадолго до войны он вернулся в свое родное Пасечное и принял хирургическое отделение районной больницы.
Когда началась война, он ушел на фронт, но под Брянском его часть попала в окружение, и он пробрался домой. Несколько дней отсиживался в погребе, и когда в Пасечное тайком наведался из леса Кондратий Иванович, бывший учитель местной школы, Лунин ушел с ним в партизаны. Потом партизанское соединение влилось в действующую армию, и он дошел со своей санчастью до границ Германии. Здесь его тяжело ранило, и война для него кончилась. Он вернулся в Пасечное.
Больница была сожжена немцами, и Лунин открыл в своем доме простой медпункт. Потом райсовет выделил небольшой домик у озера. Он до сих пор стоит, пригорюнившись, на краю обширного больничного сада, как памятник тому трудному времени, когда все начиналось на пустом месте.
Анатолий Романович знал в Пасечном почти каждого. Многие лечились у него с детства, с юности. На его глазах люди росли, становились механизаторами, бригадирами, учителями, командирами Советской Армии. Их выдвигали в районное и областное руководство. Но все они для Анатолия Романовича оставались Сашами, Димами, Ванями, Анютами... Со всеми он по-прежнему был на «ты», и они по-прежнему называли его «наш доктор».
Анатолий Романович отложил в сторону пухлую историю болезни и задумался.
В кабинет заглянул Гурген Макарьян. Лунин обернулся к двери:
— Зайди, Гена. Я как раз хотел с тобой поговорить.
Макарьян сел напротив. Анатолий Романович пододвинул к нему историю болезни.
— Вот человеку все некогда было. Давал рекорды... Рекорды, конечно, дело хорошее, но все надо в меру. Читай... с этого места.
Макарьян внимательно прочел заключение, только что сделанное Анатолием Романовичем.
— Да, солидный стаж болезни...
— И как это мы проглядели Сашу, нашего передового тракториста? Человек лежал у нас дважды... Подлечим немного, он и рвется к машине. А нельзя было. Нельзя...
— Будем оперировать Волошина? — Макарьян еще раз прочитал последнюю часть заключения.
— Да, сегодня переводим его к тебе, в хирургическое. Дай соответствующие распоряжения к приему больного.
Макарьян удивленно посмотрел на главного врача. Анатолий Романович заметил его взгляд и спохватился: