Но, очевидно, он ощутил чужое присутствие. Медленно повернул голову и остановил на Татьяне взгляд своих больших серых глаз. Оба выжидательно молчали. Взглянув на часы, он произнес игриво:
— До сбора еще двадцать минут, а вы уже здесь. Похвально.
— Я даже не знаю, когда у вас сбор, — улыбнулась Татьяна.
— А... вы не на занятия... — протянул молодой человек разочарованно.
— Да. Я зашла просто так...
— Что вам мешает присоединиться к нам? Я новый руководитель секции игры на рояле. Секция только что организована.
— С чего же вы будете начинать занятия?
— Разумеется, с Бейера. Вам это имя что-нибудь говорит?
— Я с ним познакомилась еще в таком возрасте, — Татьяна приподняла ладонь на метр от пола.
— Вот как!
Татьяне стало грустно. Да, видно, в ней ничего не осталось от прежней Татьяны Ольшевской, если ее принимают за фабричную девчонку. И она сказала надменно:
— Это мой рояль! — И повернулась к выходу.
— Постойте! Куда же вы? — молодой человек выбежал в коридор и загородил ей дорогу. — Так это вы? Мне о вас говорил Георгий Станиславович и обещал познакомить...
Он поднес ее руку к губам и поцеловал ее тонкие пальцы. В его поступке не было позы, и Татьяна почувствовала искренность этого порыва.
— Меня зовут Петр Ставинский, — отрекомендовался он.
Пришел Георгий Станиславович Ольшевский — дядя покойного мужа Татьяны. Дядя Жорж, как она его называла. Это был человек лет пятидесяти пяти, совершенно седой, с утонченными манерами. Едва он появился на пороге, как Ставинский объявил:
— Вот мы и познакомились с вашей племянницей!
Дядя Жорж отнесся к этому благосклонно: Ставинский ему нравился.
Общение со Ставинским вывело Татьяну из состояния апатии. Он много рассказывал о себе: о детстве в доме тети Бродской, о ее «салоне». Это все было так близко ее душе! Петр тосковал о «том» мире. И так же, как она, был всем сердцем предан ему. Разница была лишь в том, что она потеряла этот мир недавно, а он был только овеян его дыханием. И Татьяне показалось, что она вышла из полосы холодного, липкого тумана к солнцу. Оба были молоды... И любовь к Ставинскому стала смыслом ее жизни.
Но все в этом мире относительно и непрочно.
Война унесла обретенное счастье. Ставинский не вернулся. Все поиски потерпели неудачу. Татьяна поняла, что он погиб, ибо не могла допустить в мыслях ничего другого. Если бы он остался в живых, то был бы с ней...
Шли годы... И грустные мысли одинокой, тоскующей женщины постоянно возвращались к поре недолгой, но искрометной любви. Она воскрешала в памяти день за днем, словно просматривала киноленту замедленной съемки. Даже пасмурные дни, — а не обошлось и без этого, — подсвеченные теперь искусственным мягким светом всепрощения, не затемняли ярких бликов в этой бесконечной сияющей цепи воспоминаний. Человек не чувствует своего возраста. И если бы не окружающие его люди, вид которых напоминает ему об этом, если бы не зеркало — человек и не знал бы, что он постарел. Его силы иссякают постепенно и незаметно, так что в любой момент жизни он считает свое состояние нормой, ибо ему не с чем его сравнить.