Когда Бека проснулся, уже светлело. Почему – то все тело ломило. Он открыл глаза, огляделся вокруг и сразу все вспомнил. Сегодня начинался первый день его свободы, и при этой мысли им овладело какое – то чувство беспокойства. Было такое ощущение, будто он и не хотел, чтобы этот день настал. «Если бы можно было это время протянуть подольше». Он и сам не мог понять, что являлось причиной его беспокойства, и, как будто собираясь рассеять эти странные мысли, упрямо покачал головой, встал с постели и вышел наружу. Прислуга работала по хозяйству, все были заняты своим делом, и на Беку никто не обращал внимания. Было видно, что его уже никто не помнит, и никому он здесь не нужен. Эта мысль в голове Беки промелькнула невольно, и она в душе бывшего раба оставила тоскливый и неприятный осадок. Он и сам не мог понять, почему ему так тоскливо: из – за того, что его жизнь в один день так резко изменилась, или потому, что его мечта стала реальностью, и значит, она умерла.
Эти думы не укладывались в голове сложенными мыслями. Бека и не привык много думать. Тяжело вздохнув и бросив через плечо маленький узелок с пожитками, он двинулся своей привычной медвежьей походкой к воротам.
* * *
– В батраках не нуждаюсь, проходи, – при этих словах мельник презрительно оглянул Беку и захлопнул дверь перед его носом.
Но такой прием не смутил нашего героя. В течение последних трех месяцев он привык к таким встречам. Поэтому он поднял правую руку и громко постучал в только что закрытую дверь. Во дворе залаяли собаки, а за дверью послышалась ругань хозяина.
– Оборванец, тебе что, плети захотелось? Сейчас пойду жаловаться властям, что к мирным гражданам в дом врываешься.
Услышав угрозы, Бека немного заколебался, но все равно, с места не сдвинулся. Тем более, что пустой после двухдневного голода желудок не давал покоя.
– Уважаемый, я и не смею просить Вас об оплате. За малый обед я готов выполнить самую тяжелую работу. Если хотите, буду крутить жернова. Один буду крутить, без посторонней помощи.
Дверь открылась, и на пороге опять показался мельник:
– Ты один как сможешь крутить каменные жернова, ты же насквозь светишься?
Бека и впрямь выглядел жалко. Весь исхудавший и оборванный, кожа на нем висела морщинами. От когда – то мощного тела остался теперь только один скелет.
– На то, что я худой, не обращайте внимания, силы во мне по – прежнему. Испытайте и не пожалеете. Всякую работу смогу выполнить.
Мельник заколебался. В какое – то мгновение в этом надоедливом просителе он увидел живого человека с его несчастием и болью.