– И что это значит?
– Это значит, что ты больше никогда не умрешь, даже если устав от жизни, захочешь расстаться с ней.
– Как же тогда я вернусь в мир мертвых, ведь не вечно же мне жить на земле?
– А никак, ибо ты не можешь умереть.
Вскоре Павсаний очнулся на поле боя. Из глубокой раны на груди его сочилась кровь, но он был жив. Превозмогая слабость, ползком добрался до ближайшей деревни, где местные жители приютили и выходили его. Когда он, уже поправившись, вернулся в Спарту, то все стали стыдить его и упрекать за трусость; естественно, что его рассказу никто не поверил. Спартанцы отвернулись от него как от предателя. Так прожил он отверженным много лет, но время брало свое, и постепенно все его сверстники, состарившись, стали уходить в мир иной. И только одного Павсания смерть обходила стороной. Удивленные спартанцы уже стали перешептываться между собой:
– Смотрите на Павсания, у него возраст остановился, не стареет больше.
– Как это не стареет, не бог же он, чтобы вечно жить!
– Да не умирает ведь!
– Заклинание, он знает заклинание, которое дает человеку бессмертие. Сам ведь говорил об этом.
С тех пор спартанцы изменили свое отношение к старику; словно малые дети бегали за ним и просили открыть им слова заклинания. Но Павсаний упрямо отвечал на все их просьбы:
– Отстаньте от меня, не знаю я никакого заклинания.
– Ты хоть первые два слова скажи, хоть одно…
Некоторые и вовсе житья не давали, постоянно приставая к старику со странными вопросами:
– Ничего не чувствуешь?
– А что я должен чувствовать?
– Ну как, годы ведь прибавляются, сколько уже поколений при тебе сменилось?
Постепенно вновь появившееся благоговейное уважение соотечественников опять сменилось ненавистью и презрением.
– Вот утроба неудобоваримая, никак жизнью не насытится! Ведь тебе давно уже пора умереть; твои правнуки в стариках ходят, а от внуков один прах остался!
– Да отстаньте от меня, не вам решать, когда смерти прийти за мной, – огрызался Павсаний.
И тогда возмущение людей вспыхнуло с новой силой:
– Да он издевается над богами; чего доброго, накличет их гнев на наш город. Умереть, видите ли, не может, тоже мне, Сизиф!
– Надо его изгнать из Спарты, пока не поздно.
В действительности, кроме страха людьми двигала еще и зависть. Одним словом, старика изгнали из города, и он опять остался один. Никто с ним не заговаривал, руку помощи не подавал. От старости он совсем ослаб, тело его высохло, остались одни кожа да кости, а смерть все не приходила. Люди если и обращались к нему, то только с проклятиями:
– Вот ненасытный человек, никак с жизнью расстаться не может! И не стыдно ему столько времени жить?!